Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Свои соображения премьер опробовал на британских начальниках штабов. Последние сделали вид, что не заметили уловок своего руководителя. Поддакивая, они следующим образом определили «„три фазы войны“: 1) замыкание кольца; 2) освобождение народов; 3) конечное наступление на германскую цитадель»[514]. «Замыкание кольца» по линии, проходящей «приблизительно через Архангельск, Черное море, Анатолию, северное побережье Средиземного моря и западное побережье Европы». «Главная цель, – убеждали затем начальники имперских штабов своих американских коллег, – будет состоять в укреплении этого кольца и заполнении в нем брешей путем поддержания русского фронта, помощи вооружением Турции, увеличения наших сил на Ближнем Востоке и овладения всем североафриканским побережьем».

Американские военные смотрели на фазы и географию войны иначе. С их точки зрения, Дальний Восток, Африка, Ближний Восток, Пиренейский полуостров и Скандинавия являлись «вспомогательными» театрами. Главным театром военных действий для них была Северо-Западная Европа, где предстояло «всерьез схватиться с сухопутными силами противника»[515].

Оперативное управление штаба армий подтвердило эту оценку во время встречи Рузвельта с Черчиллем (конференция «Аркадия», конец декабря 1941 – январь 1942 года). Оно высказалось за «сосредоточение главных сил в Западной Европе» и за наступление «во взаимодействии с возможно более сильным русским наступлением на Восточном фронте и второстепенными наступательными действиями повсюду, где удастся». Американские офицеры не видели других районов, куда можно было бы перебрасывать войска, необходимые для действий такого размаха, и снабжать их должным образом. Военные брали в расчет, что, эффективно и своевременно поддержав Советский Союз в Европе, они создадут предпосылки для вступления СССР в войну против Японии на стороне США. Пока же наилучшей советской помощью в войне с Японией было, по их мнению, наступление Красной армии на Германию[516]

.

В записке объединенного комитета стратегического планирования, врученной президенту 21 декабря 1941 года, «общей стратегической целью» назывался «разгром Германии и ее союзников» и рекомендовалось, «укрепляя стратегическую оборону, проводить наступательные действия местного значения в наиболее подходящих для этого районах». В завершение имелось в виду провести всеобщее наступление (1) против Германии и ее европейских союзников; (2) против Японии.

O координации действий с СССР речи уже нет. Упоминается только снабжение «России, Китая и Великобритании оружием и боевым снаряжением, насколько это будет возможно»[517].

Еще один документ был доложен Рузвельту службой Донована. Разведка подчеркивала «военные и политические преимущества оккупации Северо-Западной Африки». Заметим, что Донован выступал против открытия второго фронта также в 1942 и 1943 годах по мотивам, которые потребуют ниже особого разбора.

На совещании в Белом доме 21 декабря с участием Г. Гопкинса, Г. Стимсона, Ф. Нокса, начальников штабов и главкомов ВМС и ВВС позиция США была приближена к английской в части операций в Европе. Второго фронта совещание не касалось. Когда же на встрече с Черчиллем дело дошло до темы «второй фронт», то ее обсуждение не вышло за обсуждение возможностей символической демонстрации флага на континенте в 1942 году, если «русский фронт окажется в серьезной опасности»[518]

.

Премьер и президент согласились в том, что «Германия – главная в фашистском блоке» и соразмерно «атлантический и европейский районы – решающие театры войны». Этот вывод напрашивался с учетом потенциальных возможностей противников в промышленной и научной областях. Считалось, что немцы скорее, чем японцы, в состоянии создать качественно новые системы оружия. Ядерное оружие – судя по всему, именно оно оказалось в поле зрения – проникало в ткань политики. Не исключалось, что за годы бездействия союзников на Европейском театре военных действий Германия сумела в такой степени развить свой потенциал, что «ее разгром окажется более трудным, чем ранее предполагалось, а может быть, и совершенно невозможным»[519]. Курс на затягивание войны сталкивался, таким образом, с объективными пределами. О том, что время может стать союзником СССР, еще не задумывались.

«Если Германии будет нанесено поражение, крах Италии и разгром Японии не заставят себя ждать». Следовательно, «кардинальный принцип американо-английской стратегии должен состоять в том, что от выполнения операций против Германии может отвлекаться лишь минимум сил, необходимый для обеспечения жизненных интересов на других театрах войны»[520].