Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

После Сталинграда вкус к политиканству среди военных покрепчал. Подчас они забегали вперед президента и его советников. М. Мэтлофф подметит в этом тенденцию дальнейшего сглаживания «и без того малозаметного различия между внешней и военной политикой» США. «Президент, – отмечает историк, – был вынужден принимать активное участие в решении чисто военных вопросов, а руководители армии все более убеждались, что при решении военных вопросов они не могут не учитывать международных и политических факторов»[525].

Таким образом, М. Мэтлофф примиряет разнобой собственных наблюдений, ибо ему же принадлежит утверждение, что «основные политические решения президента в разгар войны, связанные с важнейшими операциями, были приняты без участия военного командования. По этой причине они, разумеется, не могут быть и точно датированы или подтверждены соответствующими документами, подобно тому, как это делается с решениями военного командования». А подводя итог событиям 1943 года, Мэтлофф констатировал, что «расчеты политических лидеров могут опрокинуть любую стратегию, какой бы надежной она ни представлялась»[526]

.

Вполне закономерно и не без знания дискуссий, которые велись внутри западных держав и в их кругу, В. Молотов в беседе с Ф. Рузвельтом 20 мая 1942 года подчеркнул, что вопрос о втором фронте – это вопрос больше всего политический, и он должен быть решен не военными, а государственными деятелями[527]. На следующий день нарком обратил внимание на риск, сопряженный с тем, что гитлеровская Германия в состоянии беспрепятственно бросать против СССР ресурсы почти всей Европы. Если бы немцам удалось овладеть продовольствием и сырьем Украины и нефтепромыслами Кавказа, война стала бы еще более тяжелой и затяжной.

Выразив уверенность в способности советского народа продержаться и выделив мысль о том, что военная неудача Красной армии в 1942 году не стала бы конечной точкой в войне, Молотов, как говорится в американской записи беседы, потребовал прямого ответа на прямой вопрос: готовы ли западные державы предпринять действия, могущие отвлечь с Восточного фронта 40 немецких дивизий? Если ответ будет отрицательным, «Советский Союз будет продолжать борьбу в одиночестве, делая все, что в его силах, и никто не вправе ожидать от него чего-то большего»[528]

.

До самой встречи Рузвельта с Молотовым политики и военные в американском руководстве спорили по концепции второго фронта. Военная сторона дела прорабатывалась в управлении планирования штаба армии. С 16 февраля 1942 года его начальником стал генерал Д. Эйзенхауэр – приверженец массированного наступления сначала воздушных и затем наземных сил на Европу. Он считал недопустимым «разбрасывать наши (американские

) ресурсы по всему земному шару и, что еще хуже, непроизводительно тратить время»[529]. Эйзенхауэр нашел немало единомышленников среди видных военачальников, также полагавших, что побережье Франции может быть успешно атаковано и что это необходимо сделать.

В выводах, к которым приходили Д. Эйзенхауэр, Дж. Макнэрни (заместитель начальника штаба армии), Т. Хэнди (управление планирования) и другие, по существу не было ничего нового. Сходные суждения уже высказывались представителями США во время англо-американских штабных переговоров. Они получили отражение в стратегических планах, составлявшихся американцами до вступления в войну.

28 февраля 1942 года Д. Эйзенхауэр представил Дж. Маршаллу доклад управления планирования с рекомендацией «четко разграничить операции, осуществление которых на различных театрах войны необходимо для окончательного разгрома держав оси, от операций, осуществление которых всего лишь желательно, поскольку они будут способствовать разгрому врага». То есть размежевать военную и политическую стратегию. К первой категории были отнесены три задачи:

«а) поддерживать Соединенное Королевство и, следовательно, обеспечивать безопасность морских коммуникаций в Северной Атлантике;

б) сохранить в войне Россию в качестве активного противника Германии;

в) удерживать в районе Индия – Средний Восток позиции, которые дадут возможность не допустить фактического соединения сил двух наших основных военных противников и удержать в войне Китай».