Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Обнародованное заявление по итогам встречи в Вашингтоне и секретная запись, сделанная генералом Немеем, не были, однако, столь уже стерильными. Они отражали сдвиг в сторону британских взглядов на войну или, как скажут издатели «Секретной переписки», замаскированную победу английской позиции[593]. Это бы полбеды. Хуже другое. Элементарное сравнение текстов сообщений по итогам визитов В. Молотова в Лондон и Вашингтон с англо-американским заявлением подводило нацистское руководство к твердому выводу:

в 1942 году никакого второго фронта в Европе не будет и ничто не мешает дальше перебрасывать максимум боеспособных соединений на Восточный фронт.

Заявление Рузвельта и Черчилля подтверждало ориентировки немецкой агентуры, располагавшей источниками информации, в частности в окружении премьера. Вместо единения действий с СССР и союзнической поддержки ему – западные державы сбавляли нажим на Германию. Вместо наращивания помощи Восточному фронту поставками вооружений – США и Англия под разговоры о втором фронте, который создавать не намеревались, сначала вдвое урезали эти поставки, а потом на месяцы полностью прекратили их. (Предлог – разгром конвоя PQ-17, учиненный немцами при бездействии английских кораблей прикрытия[594].).

В Берлине лишний раз убедились: антигитлеровская коалиция полна противоречий, никакой единой стратегии у нее нет, отсутствует простейшая координация усилий. Гитлер не только мог, он должен был предаться размышлениям: если противники не сплотились в самые трудные для них дни и месяцы, то, видно, неспроста, – значит, не все потеряно для рейха. Отсутствие второго фронта в условиях перехода от молниеносной к затяжной войне являлось фактически еще одним приглашением руководству (в широком смысле) Германии спросить себя, что предпочесть: поражение в сражениях в основном с силами Красной армии или почетный мир с Западом, ради чего придется пожертвовать Гитлером, его партией и кое-чем из их наследства?

В материалах не просматривается признаков того, чтобы США взвешивали возможность восстановления объемов военных поставок в СССР, урезанных под обещания «ускорить организацию второго фронта», – восстановления после того, как планы высадки на континент отпали. Об этом, очевидно, не могло быть и речи:

Рузвельт не любил неприятных объяснений и «Джимнаст» требовал втрое больше транспортных средств, чем «Следжхэммер».

Возвратившись из Штатов, Черчилль занялся тем, чтобы отнять последний порыв ветра из парусов второго фронта. 8 июля он написал Рузвельту: «Ни один английский генерал, адмирал или маршал авиации не может рекомендовать „Следжхэммер“ в качестве осуществимой в 1942 году операции». Удержание позиций в случае высадки, пугал премьер, поглотит столько сил, что «сильно урежется возможность организовать крупную операцию в 1943 году». «И я уверен, что „Джимнаст“, – ворковал автор послания, – гораздо более надежный шанс для эффективного облегчения действий на русском фронте в 1942 году. Это всегда соответствовало Вашим намерениям. Фактически это Ваша доминирующая идея. Это – настоящий второй фронт в 1942 году. Это – самый безопасный и в высшей степени полезный удар, который может быть нанесен этой осенью»[595].

В тот же день в Белый дом поступили из Лондона еще две телеграммы, создававшие впечатление, будто Черчилль не устает думать о «Болеро». Он даже предлагал назначить Маршалла командующим операцией. И, не переводя духу, добавлял: «Я надеюсь, г-н президент, Вы обеспечите, чтобы назначение американского командующего „Болеро“ 1943 года не нанесло ущерба операциям, имеющим непосредственное значение, таким, как „Джимнаст“»[596].

Черчилль снова показал, сколь полно он информирован о спорах вокруг второго фронта в самом Вашингтоне. Ему было известно, к примеру, что оперативное управление военного министерства США намеревалось 8 июля запросить инструкции о «досрочных операциях в Европе в 1942 году», ибо решения должны быть приняты не позднее 1 августа. Упреждая, премьер напоминал Рузвельту, что английская точка зрения устоялась и должна быть принята к сведению, безразлично, нравится это американцам или нет.

В послании фельдмаршалу Дж. Диллу, британскому военному представителю в Вашингтоне, Черчилль 8 июля 1942 года сообщал о решении военного кабинета отказаться от операции «Следжхэммер». «Естественно, – писал премьер, – мы пока не говорим русским о невозможности провести операцию „Следжхэммер“». Неверность слову не была для Лондона чем-то необычным, и, пока правда сама не выходила наружу, он строил невинную мину.