Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

Разгадка сползания Рузвельта с позиции, которую он излагал Молотову, наверное, проще: глава администрации не созрел для выбора между (условно) просоветской и пробританской стратегиями войны. Ставка на то, что в случае высадки в 1942 году англичане выделят основную массу наземных сил, обрекала Вашингтон на приспособление к своеволию Лондона. Американцы не были готовы к вторжению во Францию с Британских островов без англичан. При неудаче президент подставил бы бока атакам всех противников и почти неизбежно навлек поражение на свою партию на промежуточных выборах в конгресс 1942 года.

Доступные материалы не позволяют заключить, что в переговорах с Молотовым Рузвельт лукавил. Ничто не свидетельствует также о том, что его рассуждения о послевоенном устройстве являлись пустозвонством. Гопкинс не преувеличивал, у президента имелась своя концепция войны. В теории он знал, что лучше и что хуже. К сожалению, глава администрации скверно представлял себе сложность переложения теории в практику, особенно когда принятое решение приходилось продвигать вместе с другими.

В отличие от Рузвельта, искавшего действия в компании с Англией и СССР, Черчилль твердо определил для себя – никакой высадки в Северо-Западной Европе с британским участием в 1942 году не будет, какие бы невзгоды ни угрожали Советскому Союзу[583]

. Он не был себе врагом и при всем своем внешне бурном темпераменте не терял холодной рассудительности, не искал способа причинить СССР лишнее зло зла ради. Разгромив Советский Союз, немцы охомутали бы Великобританию, не считаясь с потерями и не стесняясь в средствах. Гитлера не остановила бы погода, нехватка транспортных средств и несовершенство снабжения. Вермахт уже научился в «русском походе» довольствоваться скудным.

По документам судя, Черчиллю очень хотелось довести СССР до такой кондиции, когда он был бы вынужден, дабы не выпрашивать пощаду у Германии, встать перед США и Англией на колени и принять от них помощь на любых условиях. Следы этих расчетов заметны даже в «памятной записке», подсунутой премьером В. Молотову в качестве нагрузки к советско-английскому коммюнике, обнародованному 11 мая и повторявшему формулу, которая прежде была согласована с американцами, о «полной договоренности в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году». «Невозможно сказать заранее, будет ли положение таково, чтобы сделать эту операцию осуществимой, когда наступит время, – говорилось в записке. – Следовательно, мы не можем дать обещания в этом отношении, но если это окажется здравым и разумным, мы не поколеблемся претворить свои планы в жизнь»

[584].

Весь строй рассуждения показывает, что лимитировала не техника, хотя на нее ссылались как на «основной ограничивающий фактор». Настоящего подсчета потребных транспортных средств вообще не производилось. Цифры (7000 единиц плавающих средств) брались с потолка. Метод намеренного завышения потребностей в десантной технике для срыва договоренностей применялся англичанами неоднократно. Например, в 1943 году они запросили 8000 судов под операцию «Оверлорд». При предметном раскладе штабы, как известно, остановились на 4504 единицах десантных судов для переброски на континент личного состава и снаряжения в количествах многократно превышавших масштабы вторжения, о котором велись разговоры в 1942 году. На деле же в 1944 году понадобилось меньше 4,5 тысячи судов и барок.

«Здравое и разумное» – вот в чем была закавыка. Здесь пролегала межа между политикой Запада и Востока. О Западе, а не об Англии приходится говорить потому, что «записке» придали вид общего американо-английского документа. Факт опубликования советско-английского коммюнике на день раньше соответствующего советско-американского внес двусмысленность и в заверения, полученные Молотовым в Вашингтоне, выставил, наверное незаслуженно, в невыгодном свете Рузвельта и его окружение.

Черчилль не долго играл в прятки. 19 июня он прибыл в США с готовым проектом обмена «Болеро» – «Следжхэммер» на «Джимнаст». Премьер не выжидал, хотя бы для приличия, развития событий на советско-германском фронте и доклада штабов о результатах проводившегося ими изучения плюсов и минусов вариантов высадки во Франции. Доклад военных и обстановка на Восточном фронте, скорее всего, легли бы на чашу «Болеро», могли бы подтолкнуть США к параллельным действиям с СССР, оттеснить Англию на место, отвечающее ее вкладу в борьбу. Случись такое, все хитросплетения британской имперской политики пропали бы втуне. Премьер решил застолбить свою стратегию, которую до тех пор излагал иносказательно.