Второй Шанс

— Были такие. В одной камере двое устроили настоящий бунт, — Стас засмеялся. — Прикинь, они так на шоу попасть хотели, даже кредиты взяли для голосования. Потом их вдруг переклинило и они начали выступать: «Наши права нарушают, сделайте все как было раньше, это незаконно!» Ну и так дальше.

— Так ведь предупреждали, что на соцсети наложат табу. Кредиты зачем брали?

— Это ты только у них можешь спросить. Наверное, не верили, что им и в самом деле запретят общаться.

— Действительно, трудно поверить в такую изощренную жестокость. А дальше что?

— Отказались они от участия в съемках, погасили свои кредиты, пока не поздно. Ну, переплатили немного, конечно, и могли бы радоваться жизни, но не тут-то было.

Стас замолчал и посмотрел на меня.

— Давай, рассказывай.

— А что рассказывать? Им все равно не дали доступ в социальные сети, — моего друга ситуация явно смешила. — Ты же понимаешь, такие шпионы в тылу совсем не нужны продюсерам. Представь — масштабное шоу, куча зрителей, голосование и посреди этого два придурка сидят за компьютерами и строчат все, что в голову взбредет. Конец интриге.

— Занятно.

— За этим противостоянием с интересом наблюдает половина заключенных, — продолжил Стас. — Пока не ясно чем все закончится. Может быть, эту парочку посадят в отдельную камеру, где они будут сутками бродить по просторам интернета и заодно не смогут оттуда увидеть и описать то, что захочет скрыть Второй канал.

— Это Сверчок закрыл доступ к социальным сетям? — спросил я.

— Ну а кто же еще?

— Интересно, как он это сделал?

Стас развел руками:

— Искусство мастера превыше скромного разумения смертных. Ладно, идем разминаться.

— Серега или Антон не захотели с тобой пойти?

— Я предлагал, но пока никто из них не созрел. От одного из зэков, вон видишь, возле брусьев стоит, я услышал интересную теорию. Никто ведь не знает, по каким критериям будут отбирать участников для съемок шоу. Вдруг на спортивную форму тоже обратят внимание? Вот потому он и пришел. Думаю, он не один мыслит подобным образом.

— Они что, надеются набрать форму за две недели? Раньше надо было думать.

Стас усмехнулся:

— Сам понимаешь — уже поздно начинать думать раньше.

Мы начали тренировку. Места не хватало, Стас даже озвучил предложение пойти к начальнику тюрьмы и просить увеличить размеры зала. Но потом решили, что с такими идеями можно будет обращаться, только если наплыв посетителей продлится хотя бы пару месяцев. В воздухе витало ощутимое напряжение. Я привык к тому, что спортзал всегда был мирным пространством, если не считать моей драки с Дымом. Сюда приходили отвлечься от тюремных реалий те, кто по каким-либо причинам не мог или не хотел этого делать в интернете. Здесь всегда царило оживление. Занимающиеся общались, помогали друг другу, давали советы.

Теперь всего этого не было. Краем уха я то и дело слышал перепалки и язвительные замечания, но до драк дело, разумеется, не доходило — никого не радовала перспектива загреметь в карцер. Похоже, дух соперничества проник в потенциальных участников реалити-шоу слишком быстро и глубоко. Ссорились из-за спортивного оборудования, политики, еще черт знает чего. Единственными людьми, которые не поймали на себе даже косого взгляда, были мы вдвоем. Меня, надо полагать, охранял статус ведущего, а Стаса не трогали, как моего друга. За время тренировки ко мне и в самом деле не один раз подходили с вопросами о съемках и будущем кастинге, ожидая совета или рекомендации, а может, просто стараясь обратить на себя внимание. Но чем я мог им помочь?

Я даже приблизительно не знал, кто из них станет будущим победителем шоу, а кто не пройдет отбор и останется взаперти, да еще и с кредитом на шее. Но хуже всех, как мне представлялось, будет тем, кто вылетит в заключительных этапах, ближе к завершению проекта. Обидно выпустить счастье, когда оно уже, казалось бы, в твоих руках. Нужно спросить у Гольцева, предусмотрены ли для таких неудачников утешительные призы. Закончив тренировку, я двинулся в душ, а Стас задержался — объяснял боксерские премудрости одному новичку. Умывшись, я вышел обратно и увидел, что все бросили тренировку и столпились перед телевизором.

Второй канал как раз транслировал рекламу нашего шоу. Это был новый ролик, снятый операторами уже на территории — мелькали пейзажи, в которых я сразу узнал наше заведение. Пару раз в кадре показались и обитатели тюрьмы, в том числе и присутствовавшие в зале, что вызвало настоящий восторг. Все заключенные дружно забыли про распри и завороженно глядели на экран, почти не дыша. Стас, как обычно, наводил порядок в зале — складывал на место инвентарь, а затем пошел в душевую. Я решил его подождать. Пока он плескался, еще раз включили рекламу «Второго шанса» и все опять рванулись к телевизору.

— А, так это та же самая... — разочарованно протянул кто-то из толпы.

Тем не менее, почти никто к тренировке не вернулся, не досмотрев ролик до конца. Как людей тянет к телевизору! Стас вернулся из душа и мы направились к выходу.

— Видел, там в новой рекламе Антон мелькнул. Надо ему сказать, пусть порадуется.