Второй шанс

— Ну, вроде бы обошлось, — выдохнул Долгов. — Магией двойников мало кто владеет. Я постараюсь найти тебе наставника. И, Романов, без этого никуда. Было бы глупо раскидываться такими подарками судьбы. Ну а теперь давай позанимаемся. И прекрати пялится на задницу Клыковой! Клыкова! — когда девушка обернулась, посмотрев на него, он резко добавил. — Прекращай подслушивать, а то у тебя уши разного размера станут. Да, придешь еще раз в зал без лифчика, вылетишь отсюда так быстро, что даже пикнуть не успеешь. Романов, ты почему, твою мать, без обвязок?

— Я не успел их намотать, — пробормотал я, бросая время от времени взгляд на задницу Клыковой, несмотря на предупреждение.

— Надевай. Еще раз не успеешь сделать что-нибудь, что я прикажу, не обижайся. — Он бросил мне тряпки. — Наматывай и приступим. Раз ты такой шустрый оказался, значит, вполне можно с тобой рукопашным боем без применения магии заняться. Тем более, что ты, похоже, уже разогрелся. Ну что встал столбом, бегом!

Глава 8

— Поговори со мной, ну поговори, ну чего ты? — и вот как прикажите теперь в туалет ходить и душ принимать, да и вообще в зеркало смотреться, если из каждой зеркальной глади мое собственное отражение стоит, скрестив руки на груди, да еще и постоянно болтает.

— Изыди, окаянный, — пробормотал я, наскоро вытерев голову полотенцем, и, натянув нижнее белье, выскочил из ванной, чтобы одеться уже в комнате.

Карамзин оглядел меня с ног до головы.

— Вот, что значит, не заморачиваться формальностями, — он усмехнулся и принялся рассовывать по карманам перчатки, платки, какие-то амулеты. Мне показалось, что амулеты, но на самом деле, это могло быть что угодно.

— Ты куда собрался? — я пропустил его выпад мимо ушей. Лучше уж перед ним полуголым показаться, да быстро одеться, чем перед зеркалом, из которого это исчадье смотрит. Еще и гадости всякие говорит, как будто я без него не знаю, что жилы надо подтянуть, да мясо нарастить, а то слишком уж тщедушным Петенька мне показался. Надо бы провериться у медикуса, может, болен чем?

— В отличие от некоторых, освобожденных от занятий, всем остальным учащимся нашей группы велено явиться на конюшню и попытаться договориться с лошадью, — Дмитрий подумал, почесал голову.

— Договориться? — переспросил я, натягивая штаны. — Зачем с ней договариваться?

— Ну не договориться, — скривился Дмитрий. — Приручить, расположить к себе, или как там ты это называешь. Может заклятье какое есть? А, Романов, ты какое-то заклятье применял, что это чудище, как самый смирный пони себя вел?

— Ничего не понимаю, твой отец же заводчик? — одевшись, я чувствовал себя более уверенно. Все-таки привыкать мне еще и привыкать. И, хоть память намекала мне, что здесь к частичной наготе относились более терпимо, но я пока не мог пересилить себя. Может быть со временем это пройдет, а может быть и нет, я не знаю, не могу знать, я не пифия какая, и не птица Сирин.

— Ну и что? Дед твой, например, один из признанных мастеров боевой магии, да маготехник выдающийся. А ты только сейчас перестал магии своей пугаться, словно тебя по голове огрели, да мозги на место вставили. Признайся, только честно, ты хоть пытался разобраться, как работает магический движитель? — Карамзин ехидно посмотрел на меня. — Так есть какое заклятье, чтобы с лошадьми поладить? — он старательно обходил стороной мое распределение в местные гладиаторы. Словно на эту тему наложили табу. Я сильно сомневался, что он мне завидовал, лично я был бы не рад, если бы моего единственного друга повели на плаху, да еще и улыбались при этом. Карамзин был действительно другом, потому как не стал задавать лишних вопросов, больше обеспокоившись после известия, что я применил магию двойников и сумел победить пришедшего по мою душу. Лично меня подобное вполне устраивало, потому что я сам был не готов это обсуждать.

— Есть, — я вполне серьезно ответил. — Не показывай лошади, что ее боишься, и угости чем-нибудь. Лучше всего сахаром. Лошади те еще сладкоежки. Не пытайся сразу сбрую надевать, лучше поговори с ней, погладь...В общем да, ты прав, попытайся с ней договориться.

— Романов, ты издеваешься? — Карамзин возвел взгляд к потолку.

— Нет, Карамзин, не издеваюсь. Хочешь научиться с лошадьми ладить, послушай, что я тебе говорю, — подойдя к шкафу, я рывком открыл его. На дверце было приделано зеркало, в котором мое отражение усиленно делало вид, что его тошнит. Я быстро закрыл шкаф, и прислонился к дверце спиной, пытаясь успокоиться и не начать бить все попавшиеся мне под руку зеркала.

— Еще скажи, что лошадь понимает, о чем ты с ней разговариваешь, — Дмитрий нахмурился.

— Ну, может и понимает, вот этого я точно не знаю, потому что лошадиным языком не владею. А вот то, что таким вот образом она к твоему голосу, да к рукам привыкнет, вот это точно, — мне показалось, что дверь шкафа как будто толкнул кто-то изнутри. Навалившись на него еще сильнее, чтобы дверца не открылась и мое отражение меня не отвлекало от разговора, добавил. — А сахаром ты ее умаслишь, так она будет к тебе симпатию испытывать.