Второй шанс адмирала Бахирева

– Зато можно понаделать немало дырок, а это утечка водорода, и как следствие – потеря высоты и грузоподъемности, это, конечно, временно, и они все дырки заклеят. А если какая-то дурная пуля да залетит куда-то. Сергей Сергеич, как только якоря оторвутся от грунта, сразу даем ход. Якоря подымаем на ходу. Идем навстречу вот той сосиске, что приближается с юга, за кабельтовый до нее поворачиваешь против ветра. А вот им будет очень трудно среагировать на такой маневр против ветра, да еще на встречном курсе. Они обязательно пролетят мимо.

Вяземский быстро отдавал приказы и теперь вместе со мной наблюдал, как медленно приближался к нам воздушный противник. Мы еще не дали хода, а это грозит нам большими неприятностями.

С носовой башни по воздушному противнику открыла огонь шрапнелью зенитная пушка. Еще месяц назад я настоял, чтобы на всех кораблях моей группы установили зенитные орудия. Как всегда, чего-то не хватает, так и зенитных орудий тоже катастрофически не хватает, но некоторые корабли успели получить и даже кое-где установить. По проекту на каждом линкоре должно было стоять по четыре зенитных орудия, но, как всегда, из-за нехватки последних корабли приняли без них. Это потом их начали устанавливать, но как-то очень медленно. Вот и на нашей «Полтаве» только на прошлой неделе установили еще два к тем двум, что стояли на концевых башнях. Кроме того, я заказал на местном судоремонтном специальные станки изготовить под пулеметы «Максим» с возможностью стрельбы и по воздушным целям. Но они еще не готовы, обещали на днях привезти, а как бы они сейчас пригодились!

Наконец боцман дал отмашку, якоря оторвались от грунта, линкор тут же дал ход. Первыми на выход устремились тройка оставшихся в отряде эсминцев из дивизиона Беренса и крейсер «Адмирал Макаров». Мы шли за крейсером с еще не полностью поднятым якорем, но, главное, мы могли двигаться и по возможности маневрировать.

– Якорь чист, – услышал я голос вахтенного.

Вяземский начал увеличивать скорость, и линкор стал лучше слушаться рулей. К выстрелам пушки прибавилась трескотня винтовок. Эсминцы уже вышли с рейда и рассыпались в разные стороны. Воздушный противник не стал заниматься эсминцами, а сбросил на следовавший за ними крейсер несколько мелких бомб, которые упали в каких-то полста метрах по левому борту. Линкор сближался с цеппелином, мы точно шли на него. Когда оставалось метров триста пятьдесят, Вяземский скомандовал: «Право на борт. Машинное, выжать все, что сможете!»

Но я думаю, более двенадцати узлов вряд ли мы сможем сейчас дать, идем пока на шести котлах, через несколько минут еще три подключатся.

Линкор медленно покатился направо, уходя из-под этой огромной сосиски, что неукротимо приближалась к нам. И вот она уже над нами, а мы еще никак не можем из-под нее выскользнуть. Она, так же как и мы, делает поворот, чтобы не выпустить нас из своих объятий. Пушки уже не могли стрелять почти вертикально вверх, была слышна только трескотня винтовок, некоторые матросы свалились на палубу и лежа стреляли вверх. Мы понемногу выползали из-под сосиски, когда оттуда сорвалось несколько черных капель и устремилось вниз к нам, и одна из них была довольно большой.

III

Петер Штрассер видел, как внизу русские корабли приходят в движение, пока они стояли, их не так хорошо было видно. Но вот как только кто-то из них давал ход, сразу стало заметно, их выдавал кильватерный след, он как бы увеличивал сам корабль. Сейчас внизу навстречу ему шли русские корабли. Впереди три эсминца, бомбить не стоит, невозможно попасть, слишком маленькая цель. А вот следом четырехтрубный крейсер, за ним русский линейный корабль. То, что нам надо! Там дальше еще какие-то корабли выходят. Не этот ли линкор бомбили, а теперь он убегает? Штрассер еще на подлете видел яркие вспышки во мгле, это было похоже на разрывы бомб или орудийные залпы. Вот и сейчас с русского крейсера стреляет одна пушка и с дредноута пара, но пока близких разрывов не было, русские снаряды почему-то разрываются над ними.

«В спешке неправильно выставляют трубки. Это нам на руку», – подумал Штрассер и стал рассматривать в бинокль вдалеке цеппелин, висевший над рейдом русской базы. Вокруг его взбухали редкие шрапнельные разрывы.

Внизу он заметил еще один русский дредноут; на палубе того что-то дымилось. Значит, его бомбили, и, видимо, не особенно удачно, ибо дыма мало и огня не видно. «И кто это был?» – вслух спросил себя Штрассер.

Цеппелин пролетел над линкором, оставляя его позади себя, и хотел развернуться на обратный курс.

Нет, ничего не выйдет, а если и выйдет, то займет слишком много времени. Нечего и пытаться, ветер не позволяет совершить маневр.