Второй шанс. Книга 3

Вся эта суета отлично маскировала «инспекционную поездку его величества». С помощью грамотных слухов и нескольких моих выездов в министерства и канцелярии, лорду Иану удалось добиться того, что высшие чиновники и сами пришли умолять меня дать столице хотя бы две недели передышки для наведения «лоска».

Встреча проходила в рабочем кабинете. Траурная обстановка только усиливала мрачное впечатление, которое я произвел на визитеров.

– Ваше Величество! – Осанистый мужчина в роскошной одежде, глава гильдии ювелиров попытался сделать скорбное лицо. – Мы готовы предоставить вам любые бумаги, но просим немного времени, чтобы привести их в надлежащий вид!

Я лишь перевел взгляд на человека за соседним столом, дозволяя ему говорить:

– Привести бумаги в надлежащий вид, и спрятать все недоимки? – неприятным голосом проскрипел господин Мальмтрис, аудитор, назначенный именно этой гильдии.

Этот человек отличался не только неприятным, скрипучим голосом, но и вызывающей содрогание внешностью: лицо уважаемого аудитора покрывали шрамы, часть волос на голове отсутствовала, а руки, которыми он держал серебряное перо, почти всегда были в перчатках. Впрочем, маску Ристен снимал редко, в основном тогда, когда возникала необходимость надавить на потенциальных клиентов.

Многие светские щеголи недоумевали, почему в моем окружении имеется столь непривлекательное лицо, но это недоумение продолжалось ровно до того момента, как им случалось попасть на язык или перо к моему личному аудитору.

Лет десять назад я проезжал мимо деревни, в которой случился пожар. Дома, крытые соломой, вспыхивали от сотен искр, занесенных ветром. Гвардейцы кинулись тушить большие хозяйства, а я обратил внимание на маленькую, уже обрушенную избушку. Оказалось, в ней жила местная дурочка с ребенком.

Пожар начался с другой стороны, и когда огонь добрался до ветхой избушки, тушить ее было уже некому – все спасали свои дома.

Лорд Иан, как обычно, оставил рядом со мной пяток гвардейцев, и потому я спокойно подошел ближе к развалинам, желая убедиться, что в халупе не осталось живых. Однако стоило нам подойти ближе, и волосы зашевелились на голове даже у много повидавших гвардейцев: из тлеющих развалин доносился вой! Да какой!

– Копья! – скомандовал я, борясь с ледяным ужасом, собравшимся в сердце.

Бывалые воины поняли меня правильно – копьями снесли обрушенную крышу в сторону. Оказалось, что у развалюхи был погреб, в который и забилась дурочка, а усыпанный ожогами парень пытался вывести ее и застрял сам.

Приток свежего воздуха опять раздул пламя и, гвардейцам пришлось выдергивать пострадавших, а потом обливать их ледяной водой на стылой осенней земле. Лекарь был занят другими погорельцами, так что первую помощь оказывали мои телохранители.

Дурочка обгорела несильно, правда, простудилась и долго кашляла, а вот парень лет тринадцати лишился волос, получил сильные ожоги и с той поры немного хромал на левую ногу.

Как только пожар в деревушке потушили, я сообщил старосте об избавлении от налогов на три года, оставил лекаря «до излечения пострадавших» и уехал, только на третий день пути обнаружив парнишку и его «мамку» в обозе.

Гвардейцы спасенных не бросили, пристроили временно в казарме. До весны я их не видел, а потом встретил парнишку, когда он впервые выполз на солнышко и, пошатываясь, прислонился к беленой стенке казармы. За болезным присматривал сержант.

Я удивился такому вниманию, заговорил со старым служакой и выяснил, что парень просто гений.

– Так что ж, Ваше Величество, – говорил, покашливая, сержант, убедившись, что его подопечному тепло и падать он не собирается. – «Мамка»-то его готовит дюже справно, так мы ее на кухню и пристроили. Она не дурная, просто не слышит ничего и говорить не может, а так толковая и ловкая.

Я оценил рассказ сержанта. Гвардейцы любили поесть «от пуза», вытряхивая плотные обеды на тренировочном поле. Раз такой опытный воин похвалил стряпню – значит, готовит спасенная «дурочка» и впрямь вкусно.

– А парню лекарь ожоги долго лечил, велел не вставать, чтобы шрамов поменьше было. – Продолжал сержант, закуривая короткую гномью трубку. – Лежать одному скучно, вот он у нашего лордика… – Сержант кивнул на оконце, за которым располагалась комната младшего офицера. – И попросил книжку какую. А лордик на него фыркнул, да принес книгу с цифрами. А парень все прочитал, понял и еще попросил. Потом услышал, как Саммот считал, сколько ему жалования положено и подсказал, сколько должно быть. Потом кастелян к парнишке прибежал ругаться, а тот его и срезал. Так они засели вдвоем и пересчитали все. Кастелян аж лицом посветлел и вон одеяло новое парню выдал, еще и деньжат подкинул на одежду, его-то тряпки все сгорели.

Выслушав такую длинную и пространную речь, я тут же расспросил кастеляна и, услышав восторженный отзыв, предложил парню служить Короне. Так в моей команде появился самый страшный и самый ответственный аудитор.