Второй Шанс (СИ)

Меня продернуло насквозь жутковатым соображением, что это вполне может быть склеп. А что? Этакая братская могила для эльфийских воителей, безвременно почивших... Вполне себе мило и очевидно. Вот только как отсюда спуститься, и стоит ли оно вообще того?

Впрочем, возвращаться в туннель я причин не видела. Кто-то явно раскопал это место и пробил дыру в стене из зеленого камня с ветвистыми фиолетовыми прожилками. Странно было бы предполагать, что он — хотя, скорее всего, они — долго прогрызали нелегкую горную породу ради того, чтобы развернуться и уйти, оказавшись на том месте, где я теперь стою. А может, разгадка в том, что у них была хотя бы веревка?

Площадка была довольно длинная и тянулась вдоль стены. Стараясь освещать себе путь как можно дальше, я осторожно двинулась по ней. Судя по отдаленности костров, мой полет в случае очередного падения будет долгим, и в третий раз уже вряд ли повезет. Однако кончаться или обрываться архитектурный изыск пока не собирался – хотя и идей, как с него спуститься, не возникало. Так я дошла до угла этого огромного помещения, и тут отсвет моего “фонаря” упал на статую внизу. Она изображала стражника в обычном эльфийском исполнении, какие всегда охраняют вход в их склепы, только этот был во много раз больше, чем те, что мне доводилось видеть. А самое в нем замечательное было то, что он почти доставал макушкой шлема до выступа, на котором находилась я. Во всяком случае, спрыгнуть на нее можно было почти без риска, а по копью, которое эльф-гигант держал в слегка отведенной от тела руке, съехать вниз можно было даже приятнее, чем по какому-нибудь сосновому стволу.

Для этого требовалось погасить мой огонь, что я и сделала после некоторых колебаний. Только тогда я заметила, что свет в этом месте, в общем-то, почти не нужен: такого плотного мрака, как в туннеле, здесь не было, поэтому мои глаза быстро привыкли к темноте. Размышлять, откуда здесь даже такое жиденькое освещение, я не стала, принявшись за исполнение своего плана по спуску. Через некоторое время мои ноги коснулись уже пола, и вот тут огонь все-таки пришлось зажечь снова. Хм, значит, свет пробивается откуда-то сверху. Но разве сейчас не глубокая и ненастная к тому же ночь? Неужели я так долго шаталась по подземелью? Быть того не может!

Колонна, на которую я наткнулась первой, оказалась тоньше, чем мне удалось рассмотреть сверху. Несмотря на неимоверную древность этого места, она все еще оставалась абсолютно гладкой. Умели же эльфы обрабатывать! Интересно, перенял у них кто-нибудь этот метод?

Тем временем уже совсем близко звучал гоблинский рог, и слышались странные перезвоны, и казалось все это таким жутко несовместным с эльфийской стариной… У меня возникло ощущение, что я смотрю на труп прекраснейшей из женщин, в котором кишат опарыши, и я содрогнулась от омерзения. А гоблины нахрипывали какие-то свои песнопения, и вот спустя несколько минут я снова погасила огонь: ноги все-таки вывели меня к устроенному ими стойбищу. Кажется, я могла бы выйти к нему и в полной темноте. Просто по запаху.

Костров было пять или шесть, но все жители стойбища сосредоточились около одного, наиболее яркого. Нет, они точно выходят на поверхность: если местными грызунами и насекомыми прокормиться труда, может, и не составит, то дрова они явно тащат сверху. Иначе откуда дереву взяться? Да еще в таких количествах?

Часть черно-желтых в отсветах пламени гоблинов скакала вокруг главного костра. Движения у них были угловаты и как-то неестественны, а большие круглые глаза закатывались под самый лоб. На валуне, который они, похоже, долго откуда-то тащили, восседал шаман. Видно было, что он не просто наблюдает, но и принимает в ритуале некое участие: в обеих руках — или лапах, все-таки? — он держал одинаковые глиняные сосуды, которые то приближал к пламени, то снова отодвигал.

Все, кто охотятся на гоблинов по осени, знают: именно после таких ритуалов их легче всего бить. Какое-то время после этих танцев они будут, точно бешеные, кидаться на каждого, чей запах им не понравится — а не нравится им почти все, что они чувствуют в этом состоянии — зато потом пару дней проваляются, как желуди под дубом.

Но само действо я наблюдала впервые. Зачем они вообще это делают?

Гоблины, не принимавшие участия в ритуале, старались даже не приближаться к кругу танцующих, испуганно поблескивая глазами из грубых подобий шалашей и шатров, разбросанных вокруг. Вот шаман, который выглядел так, словно вывалялся в вороньих перьях, намазавшись перед тем смолой, встал на камне, поднимая руки с сосудами, и провозгласил что-то на их скрипуче-каркающем языке. Круг танцующих замер. Шаман начал петь, а остальные — покачиваться в такт, достав из лохмотьев и шкур, служивших им одеждой, грубо вытесанные каменные ножи. Только теперь, когда они остановились, я заметила, что какие-то плошки стоят и вокруг костра.