Второй шанс умереть. Детские травмы как источник силы

Я в ступоре смотрел на всё происходящее, переводя взгляд то на меня из прошлого, то на нашего командира, который одобрительно скалился.

– Ты следующий. – указал зачинщик на тогда моего лучшего друга Ромку.

Ромка посмотрел на меня, а я из прошлого на него. На моём лице читалась растерянность и ужас, и опасался я не просто так.

Тогда я боялся нашего "предводителя", которого звали Андрей. Я знал, что за малейшую оплошность он запросто поколотит меня.

Денис встал обратно в наш круг и Рома, мой лучший друг, вышел вперёд, шагая к Стёпе, вокруг которого уже была большая лужа.

Я был в ужасе, потому что знал, что должен был идти следом.

Звук мочи эхом отражался от голых стен подвала, неотвратимо приближая неизбежное…

– Макс, ты следующий.

Я стоял как вкопанный.

Андрей, стоявший до этого вполоборота, полностью повернулся ко мне.

– Макс!

Я напрягся, мне срочно нужно было что-то сделать!

– Ты чо, оглох?!

Белесое лицо Андрея начало становиться пунцовым.

Я не двигался.

– Я сказал иди и нассы на него! – сквозь зубы процедил Андрей, сузил глаза и выкатил челюсть вперёд. Я знал, к чему это ведёт. Сжав кулаки, Андрей, до этого стоявший рядом со Стёпой, пошёл прямо на меня.

Я бросился наперерез и встал между собой из прошлого и этим маленьким чудовищем.

– Я не буду.

Обернувшись, я увидел на своём лице смирение и принятие, что получу в морду.

– ЧО ТЫ СКАЗАЛ?!

– Я не буду этого делать. – спокойно произнёс я, смотря в пол.

Андрей мгновенно сжал кулаки и побежал на меня.

Прыгнув навстречу, я встал на защиту семилетнего себя, беззащитного пацана, который уже был готов получить взбучку.

Собрав всю силу, что у меня была, я выпрямил руки на пути Андрея.

Занося руку назад для удара, со свирепым лицом, Андрей остановился.

Остановился не только он. Кажется, всё в комнате замерло. Пропали звуки, и сверху над потолком вспыхнул яркий свет, в мгновение засосав меня.

Глава 9

Вылетев из прошлого в настоящее, я с размаху грохнулся лицом в землю недалеко от сидевшего на корточках Алексея.

Перекатившись на спину, я уставился на небо и тихо спросил:

– Сколько меня не было?

– Секунду, может две. Там, куда ты отправлялся, времени нет.

Я промолчал, вспоминая только что увиденное. Этот момент моей жизни был старательно спрятан, но, как подковровая пыль, копившаяся годами, всё рано или поздно вырывается наружу.

– Ну как прошло? – Алексей, казалось, испытывал чувство вины, не ожидая, что я переживу дикий стресс после своей первой вылазки в глубокий слой воспоминаний.

– Я… Я не совсем понимаю, зачем я оказался там? Ведь это уже произошло, и моё присутствие ничего не поменяло.

– Ошибаешься.

Закрыв глаза, я снова вспомнил прыгнувшего на меня с кулаками Андрея.

– Как ты думаешь, почему ты из прошлого не поддался и стоял на своём?

– Откуда ты знаешь? – привстав с земли, я повернулся в сторону Алексея.

– Раз я тебя отправил в воспоминание, кое-что я видел. – отведя взгляд, молодой интерн не стал вдаваться в детали.

– Так что конкретно я изменил?! Всё уже произошло, зачем это нужно было повторять? Чтобы напомнить, какими жестокими могут быть дети?

– Ты не понял… Тогда, стоя в этом пыльном подвале, ты не поддался, потому что и сейчас… Спустя столько времени это для тебя важно. А ведь ты мог поддаться, но что-то тебе подсказало, что, поступив так, ты станешь другим человеком.

– Что-то мне подсказало… – процитировав Алексея, я продолжал на него смотреть и впервые увидел улыбку на его лице.

– Именно этой подсказкой стал ты из будущего.

– Но моя семилетняя версия не видела и не слышала меня, как я мог дать подсказку?

– А нам и не надо обязательно видеть или слышать что-то, чтобы принять решение. Нужно просто чувствовать. Одни называют это интуицией, другие чуйкой, третьи шестым чувством. Не важно, как это называется, ключевое – это чувства.

– И всё равно я не понимаю. Даже если я каким-то образом передал самому себе из детства, – голова шла кругом, – свои чувства, то как я их мог передать, если я уже мёртв?

– Твоё тело мертво, ты прав. Однако, ты как дух жив и, пусть ты не имеешь слёзных желёз, от чего не в силах пролить слёзы, всё ещё можешь чувствовать скорбь и раскаянье. Или я не прав?

Он был прав. Чувства действительно были при мне.

– Но… почему тогда из нас четверых только я единственный не стал этого делать? Разве тогда у моих приятелей не было подобного чувства?

– Было, просто его заглушали более сильные эмоции, например, чувство страха и неуверенности. Находясь возле шумной магистрали, где проносится бесконечный поток автомобилей, очень сложно услышать плач маленького ребёнка через дорогу.

– Выходит, я оказался чем-то лучше тех ребят, совершивших тот гнусный поступок?

– Лучше? Хуже? Что за ерунда? Эти понятия люди придумали, чтобы оправдывать одни поступки и осуждать другие. Кому-то из этих мальчиков нужно было это сделать, так как благодаря тому поступку они стали теми, кем стали. И прямо сейчас ты это не поймёшь, у нас с тобой не так много времени.

Помолчав, Алексей более серьёзным тоном сказал:

– Ты готов отправиться в воспоминание под номером два?