Вторжение (СИ)

            — А разве ты в курсе его планов? — изогнул светлую бровь Сетт’иллис. — Нет, я уверен, что мы на верном пути. Просто не зная о существовании пирамид, ступали наугад. Я только сейчас понял — чтобы пробить брешь в Дыхании Бездны нужно сопоставить Сапфир с той силой в центре Хайверда, с которой связаны пирамиды.

            — Осталось совсем чуть-чуть, — криво ухмыльнулся Харр’изис, — выяснить, куда девались сами пирамиды и как-то пробраться в Хайвердский лес.

            — Ну, с пирамидами-то как раз всё просто, — пожал плечами Повелитель Туманов. — Думаю, они созданы на изнанке Астрала и близость Снежного Сапфира заставила их проявиться, что ещё раз подтверждает мою теорию.

            — Изнанка Астрала, брат? Ты ничего не путаешь?

            — В отличие от тебя, Харр, я прекрасно помню, что отец рассказывал нам в детстве об устройстве миров, — указательный палец уткнулся великану в грудь.

            — Ладно, ладно, — пошёл на попятную Харр’изис, — тебе видней. А с лесом, что будем делать?

            — А для того, чтобы попасть в лес, нам нужен С’айхиис...

[1]  Капля Тьмы — заклинание из арсенала тёмной магии, вызывающее сгусток чёрной материи каплевидной формы. При взаимодействии с объектом поражения «капля» обволакивает его словно резина, заставляя стареть и осыпаться прахом.

[2]  Тёмный Щит — заклинание противоположное Капле Тьмы. Плетение создаёт перед магом полусферу из чёрной материи.

[3]  Астральная Тропа — заклинание, которое Эжж’и’лер использует для перемещения в Астрале.

Интерлюдия I

            Таатир вар-Акос[1] из племени Утар принял жертвенный кинжал из рук толстого жреца и занёс остриё над затихшим младенцем. В то же время жрец, потрясая погремушкой, сделанной из высушенного плода утанга[2], принялся дёргано приплясывать. С его уст срывались слова обращения к древним богам, а фаланги указательных перстов младенцев, ранее принесённых в жертву всё тем же древним, звонко стукались о стенки погремушки, вгоняя старика всё глубже в транс. Постепенно и сам Таатир начал улавливать в звуке стучащих костяшек определённый ритм, некую мелодию. Да и движения толстяка перестали раздражать своей нелепостью, обретя особую плавность.

            Вдруг речитатив стих, жрец встал как вкопанный и погремушка выпала из опустившейся руки. В тот же миг раздался далёкий раскат грома, и Таатир резким, но точным движением перерезал младенцу горло. Кровь хлынула в подставленную заранее плошку и стала стремительно её наполнять. Не обращая внимания на застывшего жреца, вар-Акос приставил остриё к маленькой груди и с проворством опытного мясника вскрыл грудную клетку. Кинжал за ненадобностью упал к ногам. Огромная ладонь могучего воина скользнула внутрь открывшейся раны, схватила сердце и выдернула из груди.

            — Варра-тар-ка-марра!!! — проревел Таатир, протягивая трофей безоблачному небу, и сердце вспыхнуло в ладони. Другой рукой он зачерпнул крови из посудины и стал чертить у себя на лбу, щеках и подбородке необходимые для ритуала символы. Когда последняя закорючка легла на лицо, воин рявкнул: — Ар-рых!!!

            Находящийся в трансе жрец повалился на землю и принялся биться в конвульсиях. Вскоре припадок закончился, и толстяк затих посреди выжженной солнцем травы. Не обращая на него внимания, Таатир вар-Акос размазал пепел по лицу и вернулся в свой шатёр...

***

            — Что сказали боги? — было первое, что услышал жрец, едва ступил под сень Большого шатра.

            Таатир вар-Акос возлежал на ложе из мягких матрасов в окружении четырёх обнажённых наложниц. Его могучий торс блестел от саминового[3] масла, которым юная дева покрывала своего господина. Одна девушка периодически подливала вина в кубок, а другая кормила Таатира фруктами. Четвертая, склонившись к его чреслам, неистово ублажала воина.

            Не спросив дозволения сесть, старик тяжко опустился на подушки исполняющие роль кресел и утёр выступивший пот. С каждым новым ритуалом становилось всё труднее достучаться до древних богов, словно те куда-то отдалялись или что ещё хуже теряли и без того скудные остатки сил.

            — Я задал вопрос, червь! — в глазах Таатира полыхнуло белое пламя.