Введение в человечность (СИ)

— Так это правда? — не дала она договорить мне фразу про погоду.

— Что? — не понял я. — Что — правда?

— Про… Про гуманоида?

— Ну-у…

Мне стало не по себе. По спине пробежали мурашки.

— Сервелант, алло? Змей…

— Да, да… Я слушаю…

Что ей ответить? Что?!

— Я… Я Тане звонила… Ты только не волнуйся, хорошо? Мне… Мне ведь все равно, кем и ты был раньше. Правда. И каким, тоже все равно. Главное, что ты сейчас настоящий. Настоящий, слышишь? Я… Я колбасу есть перестану, хочешь? Если для тебя это важно… Позвони мне вечером, а? После восьми… Позвонишь?

— Позвоню конечно!

У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло от счастья. Но…

— Но как же твоя проверка, Машенька?

— Да, черт бы с ней! А хочешь… Хочешь, я к тебе приеду?

Нет, я решительно отказывался верить в происходящее.

— Алло! Змей, ты куда пропал? Диктуй адрес, я записываю…

Запинаясь, я продиктовал свой адрес, пробормотал еще что-то невнятное и осторожно положил трубку на рычаг.

Ну, дела…

Нет, теперь точно Макарыча уделывать придется. Вот только как? Надо что-то срочно придумывать. Самостоятельно. Коля-то уезжает… А как прикажете личную жизнь устраивать, когда на работе такие беспределы творятся?

В общем, Леша, понял я тогда, что ситуацию, пока она не вышла из-под контроля, из рук выпускать нельзя. Кого б только в союзники заполучить? Николая не будет, На наших в лаборатории положиться нельзя — у Саши с Аленой свадьба на носу, Наташка… та, вообще, фрукт непредсказуемого происхождения… Эх… Но кто-то же должен быть. Кто?

Слон?

Мысль о нем я отогнал сразу.

Нет, нет, и еще раз нет. С махровой уголовщиной связываться — самый тухлый вариант.

Впрочем, может, до крупных неприятностей дело и не дойдет? Ведь надежда, как известно, умирает последней. Прости, Леша, за избитый штамп.

Глава шестнадцатая, в которой события приобретают необратимость и начинают развиваться с головокружительной быстротой

Из дому я решил выйти в час пик. Не хотелось нос к носу сталкиваться на проходной с невзрачным. Отталкивающее производил этот тип впечатление. Лучше уж так, в толпе спешащих коллег прошмыгнуть. И на свое рабочее место тихой сапой…

И все уже шло, как я задумал — даже вертушку проскочил, обменявшись кивками со вчерашним милиционером, как неожиданно на лестнице кто-то попридержал меня за рукав. Я обернулся.

— Сервелант Николаевич, здравствуйте, — ступенькой ниже стоял Тычков.

— Доброе утро, Лев Макарыч, чем могу?

— Зайдите, пожалуйста, в приемную. Я у Зинаиды оставил для вас бумаги. Думаю, они покажутся вам интересными. Ознакомьтесь сами, сотрудников своих ознакомьте, а вечером выскажете свои соображения, — безапелляционно произнес директор, развернулся и двинул в направлении выхода.

— Хорошо, — пробормотал я в ответ, но он, похоже, меня уже не слышал.

Дверь приемной оказалась запертой. Я глянул на часы — без десяти девять. Решил подождать секретаршу. В лабораторию идти все равно большого желания не было. Ага, вот и Зинаида.

— Меня ждете?

— Вас, душа моя, — с натянутой улыбкой проговорил я. — Тычков сказал, что оставил для меня какие-то документы.

— Да, да, Сервелант Николаич. Вчера еще, вы так рано ушли…

— Рано?

— Ну, он просил соединить с вами в половину восьмого, а вас… — Зина пожала плечами. — На нет, как говорится, и суда нет. Рабочий день-то до шести. Завидую вам немножко. Вчера чуть не до полуночи тут торчала… Как там наш бывший-то поживает? Николай Иваныч ничего про тестя не рассказывал?

— Нет, Зин. Давайте бумаги, пойду с ними знакомится. А то приедет Лев Макарыч, вызовет, а я…

— Держите.

Секретарша вытащила из стола увесистую коленкоровую папку и протянула мне ее двумя руками.

— Не надорвитесь только, весу-то в ней! Килограмм пять, не меньше.

— Килограммов, Зиночка, — поправил я.

— Что? — Зина кинула на меня вопросительный взгляд.

— Ки-ло-грам-мов, — повторил я по слогам.

— А-а! — улыбнулась она. — Вам бы, Сервелант Николаич, русский язык преподавать.

Я хотел ответить, что писать не умею, но постеснялся. Научный работник все-таки.

Саша, Алена и Наталья были на месте.

— Привет, коллеги, — поздоровался я, прикрывая за собой дверь, — как спалось?

— Выспишься тут, — пробурчал Огуречин. — Всю ночь с будущей родней водку пили.

— А ты, можно подумать, решительно отказывался, — поддела его Алена.

— Послушал бы меня твой папа, как же.

— Помалкивай уж, женишок. Чем сегодня заниматься будем, шеф? — вопрос был адресован мне.

— Шеф?

— Кто же? Наташа сказала, что про Николая — это правда. Увольняют?

— Ой, не гони лошадей, а? Мне Тычков вон какой талмуд для ознакомления выдал. — Я потряс над головой папкой. Давайте-ка, друзья мои, займемся коллективным чтением. Вслух. Кто начнет?

— Я пас, — немедленно отфутболил Саша. — Зенки в кучу. После вчерашнего. Пускай дамы начнут.

— Ну, уж нет! Дудки! — возмутилась Наталья. — Давайте жребий тянуть. Спички есть?

Я достал из кармана халата коробок.

— Держи…

Короткая, естественно, досталась самому везучему. Огуречину.