Введение в человечность (СИ)

— Так и знал. Вот, непруха… Тэкс, что там у нас? Ага. Ладно, понеслась. Слушаем? Итак… «Использование прикладной генной механики в разработке и использовании реинкарнационных технологий. Проект».

Саша оторвал взгляд от папки и обратил его к нам. Поочередно.

— К-каких, я не п-понял, технологий? — заикнувшись, проговорил он.

— Реинкарнационных. В переселении душ участвовать будем, — пояснил я.

— А-а, это дело нужное. Макарыч-то наш в демиурги метит. Ну-ну… Госпремии хочется, аж зубы по ночам скрипят. В крайнем…

— Ты, давай, не ерничай, — перебил я Огуречина и многозначительно посмотрел в Наташкину сторону. — Продолжай. Потом обсудим, что со всем этим барахлом делать…

И Саша принялся за дело. Минут через двадцать его сменила Алена. Потом Наталья. И, наконец, я. Читали долго, почти до обеда, а когда закончили, настроение у всех… изменилось.

— Экая веселуха! — произнес Огуречин и, запрокинув руки за голову, откинулся на спинку стула. — Это ж надо — такие сказки сочинять. Али Баба отдыхает на тушках поверженных разбойников. Как вам, девчонки, сие сочиненьице?

— Да как-то не очень… Страшновато как-то, — не разделила оптимизма будущего мужа Алена. — Такое в голову никакому нормальному человеку не придет. Брр…

Ее аж передернуло.

— По-моему, наш Макарыч из дурдома выписался натуральным маньяком, — Саша зевнул. — Перелечили его, что ли? Внешность изменил — это еще можно понять. Но мыслишки-то каковы, а? Наши великие вожди прошлого, так те просто так и за здорово живешь народ честной гробили… Тычков же… Не, ребят. Думаете, он это всерьез? Если да, то… вот урод, честное слово! Может, опять скорую вызовем?

— Ты, Саш, ерунды не говори. А то, глядишь, и сам в пациенты… — Я не без опаски глянул на Наталью, но та весело щебетала с кем-то по телефону.

— В пациенты? Сам? Ты что ль меня, Змей, лечить собрался? Да знаешь ли…

— При чем тут я?! — воскликнул я.

— Так уж и ни при чем? А кто у нас первый экземпляр, а? Кто здесь гуманоид? Я? Алена? Или, может, Наташа? Ты, Змей. Только ты! Давно я заметил, что ты какой-то… какой-то не такой стал, да вот только понять не мог, в чем дело. Оказывается, все просто! Наш Сервелант Николаевич — обычный карьерист. Клюню подсидел, а теперь… Вот колбаса чертова! Пригрели на своих грудях…

— Ты что ль пригрел? — не выдержал я.

Так мне вдруг обидно стало. Пытаешься всеми силами проблему разрешить, а тебя за шею хватают и норовят башкой в то самое место макнуть. Высшая несправедливость какая-то!

— Саш, ну как тебе не стыдно? — Даже Алена попыталась осадить разбушевавшегося ни с того, ни с сего жениха. И немедленно покраснела. Не за себя, естественно.

— И ты за него?! — взвизгнул тот. — Вот, колбаса хренова! Всех на свою сторону…

— А ну-к, молчать! — раздалось из-за спины.

Ого! Нататшка?

— Дурак ты, Огуречин, — тем временем говорила моя бывшая. — Сервелант за всех нас тут один отдувается. Выход ищет, чтоб без потерь, а ты, истеричка сопливая… Тьфу! Извинись немедленно.

— Че… чего? — пролепетал осипшим голосом Саша.

— Извиняйся! — Наталья подошла к нему и схватила, словно нашкодившего щенка, за ухо. — Иначе оторву. Не веришь? Ну?!

Голос ее звучал грозно. Это ж надо!

— Эй, вы чего? — этот вопрос Огуречина сейчас и вправду напомнил мне жалобное щенячье тявканье. — Ну, да… Что это со мной… Простите, ребят. Не, серьезно. Извини, Змей… Я не со зла. Просто… Просто все как-то…

— Ладно, проехали, — отмахнулся я. — Пойдемте на обед.

— Пойдем, — кивнула Наташка. Она только сейчас, заметил я, отпустила огуречинское ухо.

— Я вот только одного понять никак не могу, — как ни в чем ни бывало заговорила Алена, — зачем Николая понадобилось в отпуск отправлять? Его ж методика-то. Ему и карты в руки.

— Методтка-то его, — согласился Саша, когда мы выходили в коридор, — но идеи, которые в этом, с чьего-то позволения сказать, труде изложены, разработчик, я полагаю, вряд ли б одобрил. Нет? Интересно, сам-то Макарыч как до всего допер?

— Ничего интересного. Я помогла, — спокойно ответила Наташа.

— Ты? — в один голос воскликнули будущие супруги Огуречины.

— Угу. Откуда ж я знала, что он настолько не в себе?

— Да уж… — заступился я за Наталью, — но от ошибок никто не застрахован.

— А Николай когда в Сочи уезжает? — спросила Алена.

— Уже в поезде, — ответил я. — Наверное.

— Хреново, товарищи. Что делать будем? — реплика принадлежала Саше.

Он даже остановился, держась за ручку двери, ведущей в столовую.

— Пока будем думать, — ответил я просто. — А что еще? Наташ, можно его переубедить?

— Вряд ли, — покачала головой Наташка. — Хотя… попробуй. Чем черт не шутит? Ты ж у нас гуманоид с нечеловеческими возможностями.

И улыбнулась. Правда, как-то печально. Боже, неужели и она…

Нет, Сервелант. Нет. В реку дважды войти нельзя. Слышишь?

Обедали молча. Но каждый, похоже, думал об одном и том же: что делать с проклятым проектом? Как его провалить?

Макарыч…