Введение в человечность (СИ)

Кстати, мистика записок не ограничивается лишь датами. Когда я начал их читать в первый раз, мне показалось, что неизвестный автор просто беззлобно издевается над недостатками своих знакомых (а, порой, и над уважаемым читателем), радуется жизни, и вообще, просто от души веселится. Но, решив дойти в расшифровке рукописных каракулей до самого конца, я со временем почувствовал, что передо мной лежит перенесенная на бумагу история гораздо более глубокая, трагичная и «человечная», как выразился бы сам главный герой, нежели банальная быстро забываемая почитушка-развлекаловка.

Пожалуй, все. Но сразу хочу оговориться, что авторский гонорар, который будет мне выплачен в случае издания настоящей рукописи, я поделю пополам и оставлю часть, переведенную в твердую валюту, дожидаться моего искомого ныне соавтора. Сразу предупреждаю — алчных претендентов, которых после выхода повести из типографии возникнет на мою отнюдь не бронированную голову множество, — в сем факте даже ни на секунду не сомневаюсь, — прошу загребущие руки к деньгам не тянуть. Так как истинного автора записок (если он, конечно, человек) я узнаю по одной внешней детали, про которую поведал тот санитар. Ее, эту деталь, я по понятным причинам указывать не стану.

Что ж, теперь самое время перейти непосредственно к повествованию. Поверьте, оно весьма небезынтересно и стоит того, чтобы провести с ним пару-другую часов. Это касается не только психоаналитиков, психиатров, а также иных многочисленных ныне развратников ума и прочих любителей покопаться в чужих мозгах, но и рядовых читателей, подуставших от пространных бытовых саг, иронических детективов и пафосно-героических эпопей, но жаждущих, в первую очередь, сильных эмоциональных потрясений.

Сразу прошу прощения за некоторые не вычеркнутые мною браные слова, — их, кстати, не так уж и много, а также не совсем корректные выражения и авторские неологизмы (напр., «апокалиптер», «программизм» и пр.), потому что они лишь помогают раскрыть сущность описываемых событий и характеров. Не более. Очень прошу издателя сохранить эпиграф.

С уважением, Алексей Баев.

Обращение автора

События, описанные ниже, произошли со мною во второй половине января два с половиной года тому назад.

Я непременно должен вам, люди, их поведать. Потому что, как вы говорите, это вопрос жизни и смерти. Моих, естественно. И пусть меня лечат от несуществующего душевного недуга, пусть смеются и издеваются, но я вовсе не лжец. Клянусь светлой памятью Зины Портновой.

На роль какого-нибудь апокалиптера я все равно не претендую и ответственности за мировые порядки нести не собираюсь. Человеческое тело, в которое попал, точнее, облекся волею проказницы Судьбы, для меня слишком велико, чтобы почувствовать всю прелесть жизни. И, как говорил Сократ, нет ничего лучше собственного панциря.

Однако в этих мятых исписанных листах — весь мой нелегкий путь и единственный шанс вернуться в себя. Слышите? Единственный!

Посему не судите строго старого таракана за его искренность. Пожалуйста.

С неподдельным человеколюбием, ваш Агамемнон.

Глава первая. С Зины Портновой на Петроградскую

…когда все вокруг снуют туда-сюда по кухне, живут активной, так сказать, половой жизнью, я целый вечер вынужден сидеть в своем почти хрустальном дворце на специальной чемпионской диете и наслаждаться независимостью от собственных инстинктов. А все почему? Потому что Васе, видите ли, сегодня захотелось вывести новую скаковую породу.

Нет, я его не виню, к тому же завтра он будет трезв, поэтому о своей бредовой идее даже не вспомнит. Вообще, Вася — очень хороший человек, бывший продажный менеджер (это он сам так выражается) одной крупной компании, по непроверенным слухам до сих пор занимающейся импортом эксклюзивных алкогольных и парфюмерных напитков… то есть, изделий. Простите, в терминах еще немного путаюсь.

Я — «не совсем обычный тараканий представитель» (по Васиному же определению), образованный, эрудированный, уникальный и единственный в своем насекомом роде. Лапки мои на три миллиметра длиннее лапок любого из моих теперь уже бывших коллег, а теперь подчиненных, усы, наоборот, на три миллиметра короче. А тело, имеющее любопытный окрас, «охряной, с легким ультрамариновым крапом» (как определил все тот же Вася), обладает невероятно развитыми аэродинамическими качествами.

В общем, скоро все призы будут нашими.

Сейчас мне живется нелегко, но Вася считает, что это временное явление и «коза ностра» (в переводе с итальянского — наш бизнес; мой тренер вообще любит всякие иностранные словечки) того стоит. Он по моей просьбе даже решил посвятить вашему покорному слуге свою жизнь. Во всяком случае, достаточно длинный ее промежуток. Мы с ним партнеры.

Но, коли уж я взялся за мемуары, давайте начнем с самого первого этапа и пойдем по порядку номеров.

Итак, этап под номером один: розовое — с редкими черными штрихами — детство.