Введение в человечность (СИ)

— А-а, — разочарованно махнул рукой Вася, — там все места раскуплены. Хрен пробьешься.

— Ферзиков! — пришел ко мне на выручку Олег. — Он дело говорит. У меня телка одна в казино работает, где эти бега проходят. Не ссы, устроим! Агамемнон, излагай дальше.

— Короче, — начал я, — у меня скорость хорошая. Мне об этом еще на Зине говорили.

— Где? — не понял Вася.

— На улице Зины Портновой, — пояснил я. — Я ж не местный. Меня вчера Анна Андреевна сюда в сумке с продуктами принесла…

— Тебе чего, мать продукты таскает? — презрительно спросил Васю Кабаков.

— А чё? Жрать-то охота, а работы нет. Ой, уймись, Олега, тебя это не касается!

— Не ссорьтесь! — потребовал я. — У всех в жизни бывают черные полосы.

— Смотри-ка, он за тебя заступается. Тоже мне, философ. Давай, Сократ, говори по делу.

— Олег, я не Сократ, а Агамемнон. Сократом моего прадеда зовут. Он на Зине остался.

Мужики снова рассмеялись.

— У вас там, на Портновой, прямо колония фанатов античности! — восхищенно проговорил Кабаков. — Ладно, молчу.

— Говори, Агамемнон, — подбодрил меня Вася. Все-таки я в нем, похоже, не ошибся. Чую, станет скоро моя мечта реальностью.

— Так вот, у меня лапки длиннее, чем у сородичей, да и усы короче. Сократ говорит, что это врожденные качества великого спортсмена. Надо только тренера найти… и арену. А там все в ажуре будет. Вы не представляете, как я рад, что все сходится!

— Что сходится? — спросила непонятливая Муша.

— А то, — ответил я, — что оказался я именно здесь, познакомился и нашел общий язык именно с вами. Где еще есть этот инсектоспикер, а? Вы, люди, теперь можете не только нас, но и других насекомых понимать…

— И членистых, — кивнула Чкаловская.

— Членистоногих, — поправил Вася.

— Не важно, — отмахнулась Муша, — Гомемнон прав, главное, что вы нашли друг друга. А я слетаю на кухню посрать, можно? Мне в тараканьих бегах все равно участвовать нет надобности.

— Только не на еду, — попросил Ферзиков.

— Ладно уж, — нехотя согласилась Чкаловская и, как вертолет, с места взмыла под потолок.

Я проводил ее печальным взглядом. Внутренний голос мне подсказывал, что увидимся мы еще очень не скоро, если вообще когда-нибудь увидимся. Но идея с тараканьими бегами требовала детальной разработки, поэтому я продолжил начатый разговор:

— Вы меня извините, но если я хорошую подготовку пройду, то обещаю, что все призы будут наши…

— Слушай, таракан, — перебил меня Кабаков, — а тебе-то эти бега на кой хрен сдались? Нам — понятно: денег лишних не бывает, а ты-то что с этого поимеешь?

— Как что? — оторопел я. — А славу? А пьедестал почета?

Мужчины переглянулись.

— Наивняк, — вздохнул Вася. — Тараканьи бега — это обычный тотализатор. И славы там, уверяю тебя, если и добьешься, то только в узком кругу. Понимаешь? Среди тех, кто ставки делает. А насчет пьедестала почета, ты, брат, вообще загнул. Это ж не Олимпиада и не чемпионат мира… Прости, не хотел тебя огорчать, но лучше уж всю правду знать с самого начала. Так?

— Постойте, постойте! — встрепенулся я. — То есть как, совсем никакой славы? Никакого пьедестала? Не может быть! Я по телевизору видел, у них там в Германии…

— Агамемнон, мы не в Германии, а в России, — перебил меня Кабаков, — у нас здесь другие ценности. Понимаешь? У бошей бабловалюты немерено, поэтому они с жиру и бесятся. Могут про таракана-победителя в газете написать, на пьедестал его поставить, могут, если захотят, национальным героем сделать и ресторан в его честь назвать, даже подковать, если очень захотят! А у нас пипл нищий и слишком уж духовный. Не поймет. Одно дело, в казино у барыг денег отклячить, другое — народную любовь, или хотя бы признание обрести. А с ним заодно и славу… Так что… мечты свои забей знаешь куда?

Я, конечно, расстроился, но не отчаялся. Не на того напали.

— Тогда поехали в Германию! — предложил я. — Сами говорите, что там все проще!

— Да кому ж мы за границей нужны-то, таракан, мать-и-мачеха?! — взмолился Вася. — Мы и на родине-то, тьфу, пустое место!

Я почувствовал, как во мне закипает ярость. Эти законченные пессимисты-алкоголики вывели меня из себя. Им такие возможности в руки сами идут, а они от них отмахиваются, как от назойливых мух. Прости за такое выражение, верная моя подруга Чкаловская.

— Молчать! — закричал я. — Начнем с малого. Заработаем в казино, поедем в Москву, в столицу. Там возможностей все равно больше, чем тут. Мне про это Сократ говорил, а он никогда не врет. А там и с Германией, если в России ничего не выйдет, вопрос решим. Вам, в конце концов, денег надо? И не на прокорм, а на что более ценное? Люди, у вас вообще мечта-то хоть есть?! Я кого спрашиваю?!

— Тише, тише ты, — успокоил меня Вася, — ишь, развыступался, оратор. Не бушуй. Мечта у каждого нормального человека имеется. Но…

— Что, но? Что, но?! — нетерпеливо подпрыгивал я.

— Ничего, — отмахнулся Вася. — Пожалуй, ты прав. Как считаешь, Кабаков, прав таракан?