— Смотрите, как ему повезло: он застал тот момент, когда Арма выиграла титул, — сказал я им.
— Да, он был большим любителем футбола, — вставил кто-то.
— Ни разу не пропустил ни одного матча, — согласились мы.
Печаль и потеря легко улетучились, пока мы сидели всю ночь, счастливо беседуя о футболе, в то время как угли угасали, а «луна бледнела в небе, в час, когда смерть подобна свету, а кровь подобна розе»[193]
.«Спасибо за билет, Джо», — подумал я.
Только хорошие новости
BMJ, 31 октября 2012 г.
— Сколько бабушке осталось, доктор?
— Всего несколько дней, — ответил я. Молодой, красивый и слишком неопытный, я не знал, что мудрый врач всегда искажает прогноз. Через несколько минут новость распространилась по всему земному шару.
Несколько дней спустя родственники набились во все углы, балансировали на карнизах, свисали с крыши, качались на занавесках. Они приехали со всех сторон света, переплыв опасные реки, взойдя на высоченные горы, претерпев укусы насекомых и даже полеты на рейсах Ryanair. Они прибыли из Бостона, Сингапура, Сиднея, Владивостока, и все преисполнились решимости присутствовать у смертного одра бабушки.
Поэтому я был смущен, обнаружив, что бабушка выглядит намного лучше, даже довольно бодро. Сообщать плохие новости — часть нашей работы. Но сообщать хорошие новости оказалось довольно непросто.
— У меня хорошие новости, — сказал я, стараясь придать этому позитивный оттенок. — Ваша бабушка все-таки не умирает. Она выглядит намного лучше. Правда здорово?
Наступила зловещая тишина, которую я, будучи неопытным, чувствовал себя обязанным заполнить.
— В старческом теле скрывается отличный двигатель, сердце как у льва, силы как у лошади и все такое, — продолжал я, начиная лепетать, надеясь, что это свидетельство животной мужественности клана смягчит удар.
— Нам сказали, что она очень больна, — обвинил Бостон.
Началось мятежное бормотание.
— Это стоило мне чертова состояния, — голос из пустынь Судана.
— Мой обратный рейс в следующие выходные, — голос из садов Японии.
— Я взял неделю отпуска из-за этого, — из Милана.
— Я знал, что с ней что-то не так, — с Юкатана.
Толпа угрожающе двинулась вперед, как это делают толпы, когда у кого-то есть веревка, а на соседнем дереве — удобная низкая ветка.
— Не теряйте надежды, — сказал я, — я выбрал Ливерпульскую программу паллиативного ухода.
Уважаемый редактор!
Поначалу я думал, что это будет отличная статья — изложение профессиональной дилеммы, когда прогноз оказывается не таким, как ожидалось или предсказывалось. К сожалению, последнее предложение статьи разрушает то, что могло бы быть хорошим эссе, располагающим к размышлению, и превращает его в ужасное произведение, написанное плохо информированным человеком с очень плохим вкусом.
Опытные и информированные профессионалы, специализирующиеся на уходе за больными в конце жизни, и многие другие специалисты широкого профиля, которые предоставляют аналогичную помощь в большом объеме, в настоящее время изо всех сил пытаются убедить своих пациентов и общественность в том, что уход в конце жизни может быть адекватным и качественным, несмотря на недавнюю тактику запугивания Ливерпульской программой второсортными журналистами.
Доктор Фаррелл ничего не вносит в дискуссию, при этом потенциально наносит большой вред своей статьей, косвенно предполагая, что Ливерпульская программа может помочь прикончить пациента.
Я рассматриваю это как недостойное, безответственное и непрофессиональное поведение и надеюсь, что доктор Фаррелл найдет время, чтобы узнать больше о Ливерпульской программе. А если он сделал это ранее, поймет, что ему необходимо заново изучить принципы ее применения.
Уважаемый редактор!
О боже, этот парень умеет писать! Очень понравилось. Уморительно пронзительная статья о мании медицинского всеведения. Я воспринял ссылку на Ливерпульскую программу как сатиру относительно недавней критики в ее адрес. Еще рассказов доктора Фаррелла, пожалуйста.