Выбор. Долгие каникулы в Одессе

— Я бы сказал, шо ему уже восемь-девять, и я не нашёл у него тех страшных последствий шо ожидал. А сегодня я уже просто боюсь шо сказать. Да, по внешнему виду ребёнку по-прежнему можно дать восемь лет. Я бы сказал, что, учитывая его печальную историю, ему можно дать даже все девять лет. Хотя это для меня и сомнительно.

— НО! — доктор воздел указательный палец вверх. — Вы слышали, КАК он говорит? И ЧТО он говорит? Это слова уже не девятилетнего ребёнка и не десятилетнего. У мальчика, наверное, всё-таки были хорошие учителя хоть он и скрывает это. Да-да. Он помнит, но скрывает. Я думаю, что он «из бывших» и воспитание скорее всего получил за границей. Да и дед его, о котором он оговорился, штабс-капитан от артиллерии. А это как минимум академия генерального штаба.

— А туда «кухаркиных детей» не принимали. И папа его тоже скорее всего военный или бывший военный, а не инженер как думает мальчик. Хотя… Он мог пойти служить большевикам и по инженерной части. Но его убили! Кто? За что? Миша за это не говорит. А через два года умирает Мишина мама. А может её тоже убили? Но мальчик этого не знает, или не хочет признавать своим детским умом? И как апогей, спустя опять же два года, уже его самого пытаются убить! Мистика!

— Семён Маркович! Вы меня пугаете. Такие страсти рассказываете, шо просто азохен вей! Но как Миша мог воспитываться за границей если он с мамой и папой жили в Омске? А это, на секундочку, Сибирь, а не Европа!

— Вот! Это и меня смущает. Значит им надо было в Сибирь!

— Но зачем? К чему этот страшный гембель с риском для всей семьи?

Семён Маркович задумчиво побарабанил пальцами по своим губам. — Значит риск того стоил!

— Фирочка, вы помните, как Миша акцентировано назвал фамилию своей мамы? Он был уже не в себе и поэтому свои эмоции контролировал плохо.

— И шо такого он сказал? Шо фамилия его мамы Меншикова? Так я это помню. Он ещё сказал, что таких фамилий в Сибири много. Не вижу в этом ничего такого за шо нужно рисковать.

— Фира! А много ли вы знаете восьмилетних детей, которые могут вспомнить за Александра Даниловича. Светлейшего Князя и родоначальника Фамилии?

— Ой, вей! Мне уже плохо или ещё нет?! — Серафима Самуиловна в возбуждении прижала ладони ко рту. — Вы хотите сказать..? И она покосилась на дверь комнаты, где спал предмет обсуждения.

— Не сомневаюсь! — и доктор гордо вскинул голову.

— Сёма! Накапайте мне успокаивающего! Да куда вы полезли в свой саквояж? Вон, графинчик на столе стоит!

Я безмятежно спал в своей кровати, а за дверями шёпотом обсуждалась моя «ужасная тайна» и в жарких спорах рождалась и обрастала деталями моя легенда. Приобретая стройный и достоверный вид. А заодно разрабатывался план как скрыть эту «ужасную тайну» от посторонних глаз и ушей. Дай людям возможность, и они искренне, сами за тебя придумают то, до чего сам бы ты никогда не додумался…

Глава 3. Здесь мне жить!

Изменения — это всегда страшно.

Но никто не изменит за вас вашу жизнь.

Пауло Коэльо

Утро началось со вкусного запаха свежих оладушек. М-м-м как же я давно вас не пробовал! Встав с кровати и использовав ночную вазу по назначению, заправил постель и направился на поиски источника аромата. На кухне шипел примус, и моя мама что-то мурлыкая себе под нос занималась тем, чем и должна заниматься любящая мать с раннего утра. А именно, пекла оладьи для своего сыночки.

— Миша, ты уже проснулся? Завтрак будет готов через четверть часа, иди в ванную и приведи себя в порядок. Зубной порошок и твоя щётка стоят на тумбочке рядом с умывальником. Надеюсь, ты умеешь ими пользоваться? А полотенце ты и сам увидишь. Оно поменьше и висит рядом с моим на крючке. И пододвинь к умывальнику скамеечку, а то тебе высоко будет.

Быстро умывшись, с некоторой неуклюжестью воспользовался зубной щёткой. Мдя… такой щетиной можно и дёсны расцарапать с непривычки. Интересно, сколько лет было тому кабану, которого «пустили на щётки». А «зубной» порошок в это время — обычный толчёный мел, хоть и с лёгким привкусом мяты.

Наверное, чтоб не так противно было во рту щёткой царапать. Но ничего, справился. В «моём» детстве зубной порошок тоже мало чем отличался от нынешнего. Разве что зубные щётки были пластмассовые, а не деревянные как у меня сейчас.

Закончив с умыванием, вышел в кухню и увидел, как мама ставит на примус турку. Рядом с примусом на столе стояла ручная кофемолка и вполне современный на мой взгляд френч-пресс. Увидев который, я чуть было не заработал когнитивный диссонанс. Но подойдя к столу, убедился, что это не современный мне девайс, а видимо его далёкий «прадедушка».

И напоминал он маленький кувшинчик с большим носиком. Просто я не сразу заметил этот самый носик. Да и сам девайс был не из обычного мне стекла в металлическом «подстаканнике», а полностью металлический. Скорее всего изготовленный из серебра или посеребрённый. Увидев мою заинтересованность «агрегатом», мама улыбнулась: