Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве

Кандюрин держался невозмутимо, но чувствовалось, что он доволен. Сегодня ему сопутствовал успех.

Более суток длился обыск в доме, арендованном кооператорами под контору. Два часа назад был отыскан тайник, в котором хранились большие суммы денег, в том числе и «липецких». Вызванный на допрос кооператор Водохлебов показал, что «черная касса» действительно существовала, но местонахождение ее было известно только инженеру Костину. Из нее расплачивались с местными агентами-перекупщиками и наводчиками. Агенты находили кулака, припрятавшего зерно и готового продать его по спекулятивной цене. За это получали комиссионные. Одним из таких агентов и был Котов, задержанный на Бабьем базаре с «липецкими», который все это время настаивал, что получил деньги от неизвестного за старое бабушкино золотое колечко. Теперь он больше не запирался и добавил, что работодатель при случае скупал и ценности.

Неясным оставался, таким образом, лишь один, но весьма важный вопрос - как «липецкая» валюта попала к Костину. Иными словами, как связан он с крушением поезда под Казаками и ограблением почтового вагона. Все опрошенные кооператоры клялись, что им ничего не известно.

Там же в тайнике Кандюрина ждал еще один сюрприз. Несколько папок с грифом силантьевской конторы, в которых содержались подробнейшие сведения об урожаях и посевных площадях по разным волостям уезда за довоенные годы.

- Папки конечно украдены из архива силантьевской конторы, - говорил Кандюрин, - и держали их в тайнике. Возможно, такие же жгли в усадьбе?

- Почти наверняка, - сказал Александр. - Эти цифры нужны для сопоставления. Что было и что есть сейчас. Для выяснения возможностей. Что будет, когда все встанет на свои места, на старые, разумеется, и с помощью оружия. И требовалось это Силантьеву. Не Костину же, не Малову. Они работали на него. Значит, не сидел он сложа руки, не копался в огороде. Деятельно готовился к приходу белых Называется это: экономический шпионаж.

- А чего же тогда его сперва пытались сплавить за границу, а потом убрали?

- Это для нас еще темно. Но ответ, поверь мне, где-то рядом.

Александр ощущал, что наступает момент некоего предвдохновения, момент волнующий, удивительный, когда слова еще не найдены, но они уже бьются в глубине твоего существа, они близко, сейчас появятся.

- Попробуем взглянуть на эту историю в целом, - предложил он, загораясь. - Что означала Елецкая республика для капиталиста номер один? Это власть. Имея власть, он давит конкурента внутри сферы своего господства и защищается от конкурентов извне. Мечты? Прекрасно, а вот грубая реальность. Яростная борьба елецкого капитала за российский рынок. Маловы болтают языками и хлопают ушами, а он делает дело. Но таким, как он, нужны слуги - политики, грамотные интеллигенты, чтобы жесткие планы облекать в мягкую человеческую форму. Их сладкозвучными речами Силантьевы обманывают трудящихся. Какое сердце елецкого патриота не забьется! Потому Силантьев поначалу привлекает Малова, однако убеждается, что с ним каши не сваришь. Тряпка. И времена меняются. Силантьеву требуются политики преданные и послушные, но вместе с тем по отношению к внешнему миру жесткие, хитрые, абсолютно беспринципные. Воронова-Вронского он угадал, инстинктом почувствовал, что перед ним не столько артист, сколько подонок, а именно такие нужны... А меценатство? Почему нет! Все приличные люди меценатствуют. А затем между ними возникает разлад. Отчего? Воронов-Вронский наглеет. Норовит отхватить всю руку. Он предназначался на роль подручного, ан нет, он честолюбив, он уверен, что мыслит дальше и шире, чем Силантьев. С какой стати он будет простым исполнителем воли какого-то торгаша. Он выходит из-под контроля. Их роли должны перемениться, повелевать рожден он, Воронов-Вронский. Дело Силантьева - давать средства. И пусть скажет спасибо, что его не трогают. Заартачится, есть кому его приструнить.

- Уголовники?

- Да, неизбежный треугольник. Частный капитал, авантюристы, уголовный элемент.

- Мне сейчас делать сообщение на укоме, - сказал Кандюрин. - Как поступить с этим «вечером Гоголя»? Лучше запретить?

- Лучше разрешить.

- Ладно, пойдем на военную хитрость, посмотрим, что фигурант замышляет.

«Соха и молот» дала объявление:

«Культурное строительство. Центральный клуб Красной Армии совместно с Народным университетом устраивает в Первом Советском саду (бывший Семейный) грандиозный концерт-вечер, посвященный памяти Н.В. Гоголя, и горячий буфет».

Воронов-Вронский явился в летний театр Первого Советского сада на репетицию «вечера Гоголя» как ни в чем не бывало. То ли демонстрировал силу воли, дабы сердобольные ельчане могли восхититься - «ну и выдержка у мужика!», - то ли репетиция была важнее задетого мужского самолюбия. Чем, в самом деле, была для режиссера Агламазова? И чем - этот странный «вечер»?