Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве

Александра Александровича нет в живых. Он, профессиональный юрист, политический комиссар, принимал самое деятельное участие в распутывании заговора. Нам естественно, об этом не сообщалось, но, во-первых, в городе обо всем известно, а комиссар фигура приметная. Во-вторых... Я хорошо помню, с каким вниманием Александр Александрович вникал в наши елецкие дела! Он ведь часто приходил к нам в редакцию. У него был темперамент газетчика, партийного журналиста, требовательность и внимательность партийного редактора. Он серьезно интересовался экономикой края. Конечно, он выполнял ленинский наказ: добыть хлеб Республике Советов - это главное. Когда в редакции его спрашивали, откуда он знает то, что только мы - елецкие, задонские, воронежские, липецкие - можем знать, он отшучивался. Хочу написать пьесу, собираю материал... Пьесу он тогда не писал, а спасал революцию и отдал за нее жизнь... Истинный рыцарь революции, изумительный человек. И встретил я его всего лишь на короткий миг. Сорок дней - что за срок, а память на всю жизнь...

XV

Воронов-Вронский и Костин на допросах упорно молчали. Но двадцать восьмого в окрестностях города был задержан Малов, который будто бы шел с повинной. Он поведал что мог, без утайки. За ним стали давать показания и остальные.

Вся картина елецкого заговора предстала перед Александром.

Малов хотел выйти из игры еще летом прошлого года, жить трудом рук своих. Однако Силантьев, полагая, что советская власть скоро падет, требовал от него продолжения прежней работы - виды на урожай, семенные запасы, вот что ему важно было знать. Отказаться Малов де сумел. Но сам он не мог разъезжать по уезду, собирая данные, фигура слишком заметная. Тогда он сообразил взять в помощники инженера Костина, тому, как кооператору, это было сподручнее. Костин, человек педантичный, привозил из поездок подробнейшие отчеты о состоянии посевов, крестьянских хозяйств, культурных имений. Малов должен был обобщать и систематизировать добытые сведения. Бывший служащий силантьевской конторы, работавший теперь в упродкоме, притаскивал необходимые справки оттуда.

Оплачивал ли Силантьев эту работу? Разумеется. С этого-то все и началось. Припрятанных наличных у Силантьева оставалось все меньше. Он пообещал распорядиться открыть для обоих сотрудников счета в швейцарском банке. Как это осуществить? Нужна связь.

Костин взялся провести дело с помощью своих друзей, кооператоров из Центросоюза, у которых был тайный канал связи с лондонской конторой через какую-то иностранную миссию в Москве. Операция удалась.

В свою очередь заграничный поверенный Силантьева сам предпринимал попытку за попыткой установить надежную связь с хозяином. Через месяц Костин, торжествуя, доставил в Елец ответное письмо. Поручение поверенный, конечно, исполнил, но не в этом заключалось главное. Лондонская акционерная компания, с которой давно вел торговлю Силантьев, предлагала ввиду скорого несомненного падения большевистского правительства возобновить прежние отношения и начать предварительные переговоры с целью выяснить к весне девятнадцатого года перспективы заключения крупного: контракта на экспорт елецкого хлеба. Компания, сообщалось в письме, немало, разумеется, потеряла в результате прекращения поставок из России, однако она располагает достаточными возможностями, чтобы закупить весь елецкий урожай будущего года на корню. Объем сделки мог бы составить свыше миллиона пудов. Компания бралась предоставить кредиты.

Силантьев обещал подумать. Костин чувствовал, что наконец имеет шанс попасть в настоящее миллионное дело. Ему казалось, что Силантьев тянет с решением. Почему? Как опытный делец набивает цену? Или у англичан есть конкуренты? Или ответ давно отправлен, но через другого агента, а он, Костин, из доверия у Силантьева вышел? Костин взывал к Малову, ведь ускорение событий в его интересах, но тот, рабская душа, непреклонно держал хозяйскую сторону. Григорий Никитич знает что делает, не надо его торопить. А сам Малов не при чем, он включился в работу лишь по старой дружбе, из чувства долга перед человеком, много помогшим ему. Они сговорились, терзался Костин. Хотят обмануть, вывести из игры. И нет способа давления на них, он не может им угрожать, что расскажет ЧК об их затеях. Он завалит себя, завалит всех в Центросоюзе и останется на бобах. Кому он нужен! Мелькнула мысль опередить их, продать отчеты, которые они готовили с Маловым, в Лондон. Тоже глупо. Отчеты неизвестного кооператора-доброхота. Отчеты они, положим, возьмут, а заплатят ли? Как быть? Продолжать исподволь работать на Силантьева и пробавляться, пусть крупными, но неверными и опасными спекуляциями здесь, в России? И это, когда впереди маячат настоящие деньги?