Выбор. Стратегический взгляд

Кремль, несомненно, надеялся, что сближение с Америкой – особенно Америкой, контуженной ударами 11 сентября и, следовательно, более склонной сочувственно отнестись к российским интересам, – принесет ему материальные и геополитические выгоды. Предполагалось, что согласие с США укрепит позиции России в диалоге с Китаем, поможет привлечь инвестиции для возрождения российской экономики, укрепить влияние России в пределах ее бывшей империи и, кроме того, втянет Соединенные Штаты в затяжной конфликт с мусульманским миром, который отвлечет враждебные помыслы исламских сил от России. Однако несмотря на подобные прагматические расчеты, сближение с Америкой подразумевало готовность очутиться с ней в одной упряжке, причем слабая сторона обречена оказаться значительно более крепко скованной, чем сильная.

Ввиду этого сделанный Россией и единственно доступный для нее выбор, пусть даже продиктованный тактическими мотивациями, предоставил Западу стратегический шанс. Он создал предпосылки для усиливающейся геополитической экспансии западного сообщества все дальше и дальше в глубь Евразии. Расширение связей между Западом и Россией открыло для проникновения Запада, и прежде всего Америки, в некогда заповедную зону российского «ближнего зарубежья». Но у России в итоге просто не остается альтернативы, если она желает сберечь ценнейшее из своих территориальных владений. Неисчислимые природные богатства Сибири – вот что сулит России наиболее радужные перспективы, а без помощи Запада она не может быть твердо уверена в сохранении этой территории[30]

.

Соответственно, транснациональные усилия по развитию и заселению Сибири способны стимулировать подлинное сближение между Европой и Россией. Для европейцев Сибирь может обернуться тем, чем в свое время для американцев стали Аляска и Калифорния, вместе взятые: источником огромных богатств, полем выгодного приложения капиталов, своего рода «эльдорадо» для самых предприимчивых поселенцев. Чтобы удержать Сибирь, России понадобится помощь; ей не под силу одолеть такую задачу самостоятельно в условиях переживаемого демографического спада и новых тенденций в соседнем Китае. Благодаря масштабному европейскому присутствию Сибирь может со временем превратиться в общеевразийское достояние, использование которого будет происходить на многосторонней основе (стоит вспомнить, что Поволжье осваивалось приглашенными для этого немецкими колонистами) и откроет перед пресыщенным европейским обществом увлекательную перспективу покорения «новых рубежей».

До тех пор одной из главных задач евро-атлантической политики будет оставаться целенаправленная поддержка усилий по консолидации России как постимперской страны, развивающей демократию. Принимая во внимание отсутствие в России глубоко укоренившейся демократической политической культуры, сохраняющиеся у значительной части ее политической элиты имперские амбиции и авторитарные наклонности российских властных структур, серьезные отступления назад здесь по-прежнему возможны. Не исключена даже вероятность поворота к националистической диктатуре. Европе надо зорко следить за тем, чтобы ее складывающееся «энергетическое партнерство» с Россией не давало Кремлю новых рычагов политического влияния на соседей. Сотрудничеству с Россией должны сопутствовать одновременные усилия по укреплению геополитического плюрализма в пределах ее бывшего имперского пространства, которые поставят непреодолимый заслон любым попыткам восстановить империю. Поэтому НАТО и ЕС надо сделать все для включения новых независимых постсоветских государств, прежде всего Украины, в орбиту расширяющегося евро-атлантического сообщества.

На карту поставлена будущая глобальная роль евро-атлантического сообщества в обеспечении безопасности. Включение со временем в евро-атлантическую систему России в качестве нормального европейского государства среднего ранга (а не имперского Третьего Рима) позволит заложить гораздо более прочную и всеобъемлющую основу для улаживания нарастающих конфликтов в западно– и центральноазиатской части Общемировых Балкан. Тем самым удастся утвердить мировое первенство евро-атлантических институтов, а благодаря их главенству бесповоротно покончить с ожесточенной борьбой за превосходство, которую так долго, с таким напряжением сил и такими разрушительными последствиями ведут между собой европейские нации.