Выбор судьбы (СИ)

— Не все ли равно, Пташка? Еще некоторое время мы будем здесь в безопасности, если, конечно, в этом городе осталось место, где можно почувствовать себя защищенным.

— И все же, где мы?

— В моем доме, — коротко отрезал Клиган, голосом, звенящим словно пила.

Санса еще раз осмотрела помещение, пытаясь заглушить в мыслях немой вопрос, который едва не сорвался у нее с языка.

— Все в порядке, девочка! — прохрипел он. — Я не украл это, но не могу тебя успокоить заверениями в том, что никого не убил, пытаясь заполучить все это.

Злая усмешка, которую Санса всегда боялась, застыла на его изуродованном лице, заставив ее побелеть, будто стена, покрытая известью.

— Успокойся, Пташка, я убивал лишь на арене. Известные гладиаторы в этом городе имеют достаточно большие привилегии.

Девушка задумчиво потерла лоб, возвращаясь мыслями к утренним событиям. Теперь, будто наяву, перед ней предстал кровопролитный бой, бунт в бойцовой яме, дракон… Дракон!!! При этом воспоминании Сансу бросило в холодный пот.

— Что случилось на арене? — собираясь с остатками сил, произнесла она.

— А я думал, что это ты расскажешь. Что это были за фокусы?

— Я… я не знаю. Все было как в тумане. На какой-то миг я и дракон стали одним целым. Я слышала его мысли, я могла управлять им, чувствовала его боль, его страх… со мной такого еще никогда не бывало, — закрыв ладонями лицо, пролепетала девушка.

Если бы Санса не была так погружена в свои переживания, она бы, несомненно, заметила, как напряглось лицо Клигана при упоминании об этих метаморфозах. На какой-то момент мужчине показалось, что не было этих лет неизвестности и смирения, что они расстались не дольше, чем вчера, и перед ним стоит прежняя Пташка: наивная и ранимая, любящая прекрасные рыцарские баллады и лимонные пирожные, боящаяся даже собственной тени, скользнувшей по стене. Тряхнув головой, чтобы отогнать от себя эти мысли, он проговорил:

— Какого Неведомого тебя вообще понесло в это пекло? Жить надоело? Совсем разум потеряла, уподобившись малолетней королеве, заигравшейся в благородство, освобождая страждущих и убогих?

— Не говори так о ней, — в сердцах бросила Санса, — она старается сделать мир лучше!

— А ты, я вижу, не насмотрелась на благородных рыцарей в Королевской Гавани, что тебя понесло на другой конец света хлебнуть еще! — злобно заметил он, смотря в ее голубые глаза.

Однако, вопреки его ожиданиям, девушка не отвела взгляда в сторону, не стала пятиться назад, пытаясь спрятаться за массивными шкурами. Она без страха встретилась с ним в молчаливом противостоянии, будто бы бросая вызов его воспоминаниям о той девочке, которую он выкрал из королевского замка.

Он не видел больше наивной девчонки — пред ним предстала молодая женщина, в глазах которой застыла невыносимая боль. Боль, которая неизменно отражается во взгляде тех, кто в своей еще юной жизни был вынужден столкнуться со смертью, ужасом и испытаниями, но сумел выстоять, похоронив вместе с близкими частичку собственной души.

— Дейенерис не похожа на Джоффри, не похожа на Безумного короля, — с раздражением, не свойственным ее натуре, бросила Санса.

Почти два года она не видела Клигана, два года она лелеяла в своей душе надежду когда-нибудь отыскать его, два года она представляла себе, какой теплой будет их встреча, но в очередной раз ее наивные мечты были разрушены холодной волной реальности, с корнем вырывающей романтические иллюзии.

— Ты больше не Пташка, время изменило тебя, — с горечью в голосе прорычал он, не сводя с нее взгляд.

Санса и представить себе не могла, что эта безличная фраза, будто случайно брошенная ее собеседником, так сильно кольнет ее сердце. Раньше она считала это прозвище чем-то недостойным и оскорбительным для юной леди, искренне хотела, чтобы Клиган обращался к ней так, как диктуют принятые в обществе правила, но сейчас, сама не понимая почему, девушка едва сдерживала слезы, готовые в любую секунду сорваться с ее ресниц.

— Жаль не могу сказать того же о Вас, — проговорила Санса, обиженно отвернувшись от огромного воина.

— О… простите, юная леди, — с ехидным шипением заметил он, — я забыл, что прежде, чем спасти даму из огня, надо спросить ее разрешения, а то вдруг это будет противоречить правилам, вдруг в битве забрызгается ее красивое платьице… А ведь хорошая баллада получилась бы: «Спасение из лап дракона!» Как звучит, а?

— Довольно, — обиженно всхлипнула она, — чего Вы сейчас пытаетесь добиться?

— Ой, миледи, простите, Вы, видимо, расстроены тем, что Вас спас какой-то безродный, к тому же еще и уродливый Пес, а не тот красавчик, который так заботливо гладил Вас по спине не дольше, чем три часа назад, — не сумев совладать с накатившим на него приступом ревности, прорычал Пес.

Санса, захлебываясь от негодования, давилась бессловесным возмущением, пытаясь испепелить Клигана взглядом. Справедливости ради, стоит заметить: если бы взгляды могли убивать, мужчина замертво бы рухнул на пол. Однако, чувствуя помимо злости зарождающийся в груди страх, девушка лишь обиженно сглотнула, опасаясь продолжать этот разговор.