Выбрать волю

Она было дёрнулась, но руку он держал крепко, а глаза у него вмиг сделались серьёзные и строгие.

– Я… я хотела бы писать иногда сестре… – робко решилась она, чувствуя, что голос дрожит. – Можно?

– Пф! – снова выразил он своё отношение к степени надуманности проблемы. – Пиши. Можешь Дерека нагрузить, он передаст со слугами, можешь мне отдавать, Треймера озадачу.

Мысль сделать князя посыльным показалась Эсне идиотской; мира в семью сестры это точно не принесёт.

– То есть, проверять, что я пишу, будет Дерек? – уточнила она.

Он широко распахнул прижмуренные было глаза и в недоумении переспросил:

– Проверять? На предмет ошибок, что ли?

– Что? – не менее удивлённо уставилась на него она, моргнула и пояснила: – Нет, на предмет тайных донесений.

Несколько секунд он смотрел на неё не отрываясь; затем губы его дрогнули; он явно пытался сдержать смех, но не преуспел.

– Тайные донесения, серьёзно? – отсмеявшись, переспросил он. – И много ты тут уже успела нашпионить, солнечная?

Эсна обиженно надулась.

– В самом деле, – продолжал веселиться владыка, – ты в самом деле полагаешь, что можешь нашпионить больше, чем один из моих тайных дознавателей, коим является почтенный супруг твоей сестрицы?

Эсна покраснела. Она, разумеется, не планировала шпионить, но всё равно было обидно.

Правда, обидой ей было маяться недолго: развеселившийся Грэхард сменил позицию и заключил её в объятия, горячо целуя.

– Очаровательная солнечная шпионка, – резюмировал он между поцелуями. – А шпионкам, между прочим, положено втираться в доверие и быть нежными…

Отвлёкшись от своих переживаний, Эсна с удовольствием включилась в игру:

– А разве я недостаточно нежна, мой повелитель? – томно переспросила она, осыпая его лицо поцелуями – ту часть, которая не была закрыта внушительной бородой.

– Сейчас проверим, – пробормотал задумчиво он, освобождая её от одежды.

…на ночь он всегда уходил. Это было обычной мерой безопасности в Цитадели Раннидов: владыки не проводят ночи с женщинами, будто то жёны или наложницы. Слишком уязвимое положение, слишком велика вероятность покушения.

Грэхард всегда уходил, и Эсна всегда чувствовала себя покинутой и ненужной. Ей хотелось после близости засыпать с ним, чувствовать его рядом, но… она понимала, почему он поступает так, как поступает.

От этого не становилось менее больно.

Сегодня он почувствовал её огорчение. Вернувшись к постели, он облокотился на неё коленом, взял её за подборок, поймал взгляд и спросил:

– Что случилось? Я чем-то тебя огорчил?

Она упрямо высвободила подбородок и отвела глаза.

На миг мелькнула мысль сказать как есть – ведь он столько раз упорно требовал, чтобы она поступала именно так, – но она отбросила эту мысль, потому что случай явно был не тот.

Однако отвечать что-то нужно было, и она лихорадочно вцепилась в первый пришедший в голову предлог. Надув губки, пожаловалась:

– Вы обещали заняться моим проектом школы для девочек, но так и не нашли для этого времени.

Моргнув с удивлением, он присел на кровать. Идея эта, действительно, выскочила у него из головы.

– Завтра, – решил он, – ты разбираешься с Дереком по поводу твоих идей. А послезавтра я пришлю к тебе одного анжельца, – улыбнулся он. – Вот уж кто будет в восторге от этой идеи!

– Анжельца? – тут же оживилась Эсна.

Национальность обещанного помощника внушала оптимизм: Анджелия славилась как своей просвещённостью, так и равноправием полов.

– Прекрасного, умного, занудливого анжельца, – покивал для веса головой Грэхард.

Она лучезарно улыбнулась; он поцеловал её напоследок и ушёл.

Интермедия

Утренний совет в Среднем дворце всегда проходил по примерно одинаковому сценарию.

В просторном кабинете с несколькими столами собирались сановники. Отдельная кучка министров – более или менее постоянное «ядро». Отдельная кучка чиновников – её состав зависел от характера рассматриваемых вопросов. И несколько специально приглашённых, опять же в зависимости от проблем, которые обсуждались.

Обычно за четверть часа до начала все уже были на месте и ожидали владыку.

Тот врывался точно с боем часов и занимал своё почётное место на возвышении. За ним располагалась стража, по правую руку – секретарь, по левую – канцлер.

Дерек обычно тихарился где-то в тенях на периферии, следя за тем, чтобы вовремя подавились все нужные для обсуждения документы или материалы.

В этот день в числе особо приглашённых выделялся его благолепие – именно он заявлял наличие серьёзной проблемы – а среди чиновников замешалась пара-тройка священников.

Речь шла о блаженном Ире – дурачке при главном храме Небесного. Приблудив туда лет пять назад, Ир стал привычным атрибутом главной площади и пользовался большим авторитетом в народе. Считалось, будто бы он был пророком, и, помимо того, мог призывать гнев Небесного на закоренелых грешников.

Его благолепие, как глава совета Небесного, ныне донёс до сведения владыки о проблеме, связанной с блаженным. В последнее время он взялся проповедовать, что над грозным владыкой Ньона сгущаются тучи, и тому следует основательно покаяться в своих злодеяниях, чтобы миновать беды.