Выбрать волю

Дерек откинулся на спинку стула, отбросив свои писчие принадлежности и сложив руки на груди; брови его непривычно нахмурились, живой взгляд замер, словно бы мыслями он ушёл очень далеко. Утреннее солнце рельефно выделяло профиль, привлекая внимание к рисунку лица, не скрытого ни бородой, ни усами.

Спустя минуту Дерек, наконец, заговорил, медленно и размеренно, поймав её взгляд:

– Эсна. Старина-Грэхард, конечно, умеет нагнать жути. Работа у него такая. Правительственная. Но тебе, – особо подчеркнул он, – бояться его не стоит. Он просто… – Дерек покрутил рукой в воздухе, подбирая слова. – Не очень умеет выстраивать отношения.

Кривовато улыбнувшись, она заметила:

– Я, кажется, тоже не очень умею.

Он выразительно всплеснул руками и резюмировал:

– Вот и учитесь, дети мои! – после чего решительно закопался в свой фолиант.

Эсна некоторое время наблюдала за ним. Его лицо оказалось крайне выразительным, с него можно было считывать ход его мыслей. Брови постоянно пускались в игры, отображая удивление, сомнения, интерес или скепсис. Глаза то загорались азартом, то затуманивались дымкой размышлений. Лёгкая улыбка отражала знакомые имена, а горькая складка у губ – мысль об умерших.

Время от времени Дерек что-то выписывал на свои листы; явно не всплошную, а по какой-то одной ему ведомой системе.

Когда наблюдение ей наскучило, она решилась отвлечь его вопросом:

– Дерек, а ты давно знаешь владыку?

Он нахмурился – то ли недовольный тем, что его отвлекли от работы, то ли вопрос был чем-то ему неприятен, – и ответил:

– Да, почитай, тому пятнадцать лет будет, госпожа моя.

Брови у неё неосознанно приподнялись: она не ожидала услышать такую внушительную цифру.

Облокотившись локтями на стол, она слегка подалась к нему и уточнила:

– Тогда скажи мне… что он за человек?

Совсем нахмурившись, Дерек отложил своё перо, слегка наклонил голову, рассматривая её, после чего медленно, подбирая слова, ответил:

– Я бы сказал, что он очень ответственный, солнечная. Он многое на себя берёт, и многого от себя требует. Контролирует всё, за что берётся, – а берётся он за многое, потому что считает, что это его предназначение. – Помолчав, он добавил: – Эсна, если ты хочешь с ним мира, тебе тоже стоит показать, что ты ответственна, и серьёзно отнестись к той роли, которую он тебе предложил.

Она решила, что это отличный случай получше разобраться в том, во что же её втянули, и живо уточнила:

– И что же это за роль?

Дерек сделал обтекаемый жест рукой и открестился:

– Я мало что смыслю в женских интригах, солнечная. Небесная княгиня тебе всё объяснит со временем. – После чего деловито вернулся к основному вопросу: – Смотри, нужно у старшего Треймера выудить списки его людей, которых он отправил к Веймару. Если кто-то из них выжил, то может обладать нужной нам информацией.

– А если нет? – живо забеспокоилась Эсна, перегибаясь через стол, чтобы вглядеться в его записи. Она очень волновалась, что теперь совсем ничего не узнает о ходе расследования, и ей просто скажут через несколько недель, что ничего узнать не удалось. То, что Дерек объясняет ей, чем именно собирается заниматься, внушало некоторую надежду.

Между тем, в ответ на её тревожный вопрос он фыркнул:

– Расспросим других очевидцев, – и потряс соответствующим листком.

Она с интересом вчиталась в ряд имён, но тут до неё дошла одна идея, и она тут же решила ею поделиться:

– Но ты ведь тоже там был, да?

Он возвёл глаза к потолку и пояснил:

– Я был при Грэхарде, солнечная, как и всегда. Обустраивал его дела. Младшего Веймара видел иногда при штабе, а двух старших, прости, нет.

– Владыке повезло с тобой, – заметила Эсна, который к тому моменту уже казалось, что Дерек занимается буквально всем, что имеет какое-то отношение к её новому супругу. В самом деле, за что ни схватись, везде – Дерек! И вечный спутник, и наперсник, и оруженосец, и ординарец, и советчик, и доверенное лицо, и Небесный ведает кто ещё! Кажется, он вообще чуть ли ни первое лицо во дворце, сразу после самого владыки.

Вперив в неё ироничный взгляд, Дерек приподнял бровь и язвительно опроверг её вывод:

– Повезло? Это не везение, госпожа моя, а чистой воды расчёт. Грэхард не дурак. В своё время он спас меня от участи страшнее, чем смерть, – отметил он весьма будничным тоном, как будто речь шла о само собой разумеющихся вещах. – И, конечно, теперь использует мою благодарность по полной.

Отложив до поры тревожные мысли, которые родили в ней эти сведения, Эсна осторожно отметила то, что показалось ей несоответствием:

– Для спасённого и благодарного ты говоришь о нём слишком дерзко, нет?

Он усмехнулся и отпарировал:

– Шутам многое дозволяется, госпожа моя, а я при Грэхарде отдуваюсь за все фланги, в том числе и за шутовской.

Тонко улыбнувшись, Эсна отметила:

– Мне кажется, ты добиваешься успеха на всех флангах, на которых воюешь.