Выгодный риск

– Нет, закономерность. Старуха знает, где служит Лазарев, идет прямиком к нему. Расчет простой: Лазареву знаком скандальный характер вдовы, столько лет живет бок о бок, он сделает все, чтобы та отвязалась. То есть даст наилучшие условия. Видя Ферапонтову, Лазарев прячется: он не может оформить второй договор с ней и не может сказать, что по документам почтенная дама умерла. Это сообщает другой страховой агент. Случается скандал.

– Ну, пока все понимаемо, – сказал Лелюхин.

– Вчера утром Ферапонтову находят мертвой: якобы вышла ночью на лестницу и свалилась, – продолжил Пушкин. – У нее в шею воткнута булавка…

Василий Яковлевич насторожился.

– Какая булавка?

– Вот такого размера, – Пушкин показал на пальцах. – С черной головкой.

– Швейная?

– Нет, другая.

– Хочешь сказать, старуху убили булавкой? Честно скажу: ерунда. Убить булавкой – это как же надо постараться? Неужто женщина додумалась?

– А вы как полагаете?

– Что сказать… Какая точность нужна, какая сила руки…

– Если в руке есть сила, не нужна булавка.

– Вот видишь… Выходит – рука слабая. От чего же старуха погибла?

– Доктор Воздвиженский установил причину: перелом шеи при падении.

– Столкнули с лестницы?

– Единственный вывод…

Лелюхин кивнул понимающе:

– Наверняка пристав не заметил булавку. Списал бы на несчастный случай.

– Так бы случилось, – сказал Пушкин. – Но факт установлен.

– Лазарев крепкого телосложения?

– Скорее хилого.

– Считай, убийца у тебя в кармане. Побоялся использовать нож или топор, взял у матушки булавку, убил старуху, сколько сил хватило… Все очевидно.

Пушкин вынул черный блокнот и сделал несколько пометок карандашом в серебряном чехольчике.

– Как раз это – ошибка. Не ваша, моя.

– Отчего же ошибка?

– Сегодня в ночь Лазарев упал с Горбатого моста на лед и сломал шею. В его горле такая же булавка.

Василий Яковлевич безо всякой нужды спустил на нос очки. Как будто в стеклах мог разгадать ответ.

– Так что же выходит… – только сказал он и ничем не закончил.

– В кармане Лазарева новенький страховой договор на сорок тысяч. Знаете, кто получит премию?

– Не могу представить…

– Дочь Алабьева, Валерия Макаровна…

– Совсем глупость: деньги из одного кармана в другой перекладывать? Отец ей в приданом отказал?

– Придется ждать возвращения господина Алабьева, чтобы узнать его мнение на этот счет, – ответил Пушкин. – Его старший сын, Кирилл Макарович, занимает место управляющего. Чрезвычайно напуган историей с Ферапонтовой. Особенно если сведения дойдут до отца. За ошибку с договором берет ответственность на себя.

– Да, намотался клубочек, – сказал Лелюхин. – Полагаю, ты уже знаешь, за какую ниточку дергать? Вон в блокноте твоем формула уже выдала ответ…

Пушкин убрал блокнот и карандаш.

– В этом случае нельзя составить формулу, – сказал он.

– А что ж так?

– Вчера вечером на нашу общую знакомую мадемуазель Керн…

– Агатушка вернулась! – закричал Василий Яковлевич. – Где она, наша умница и красавица? Почему прячешь…

– Вернулась, – сухо сказал Пушкин. – На нее было совершено покушение: хотели ударить сзади поленом. По чистой случайности она наградила убийцу раскаленной сковородой по лицу.

– Вот ведь прыткая, стрекоза!

– На правой щеке Лазарева след от ожога…

Василий Яковлевич собрал на лице гримасу задумчивости.

– Постой, постой… А она-то каким боком сюда попала?

– В прошлом году на Лазурном берегу познакомилась с дочерью Алабьева, Валерией. Мадемуазель вызвала Агату помочь исполнить женскую месть…

– Это что же такое?

– Вероятно, крупная пакость, которую Валерия хочет устроить для мачехи, третьей жены Алабьева, молодой красавицы.

– Агата тебе рассказала?

– Мадам Алабьева пришла с жалобой, что ее хочет убить баронесса фон Шталь…

Лелюхин только головой покачал:

– Агата? У нее другой, воровской профиль… Был… Пальцем никого не тронула…

– Мадам Алабьева уверена, что в Ницце баронесса охотилась за Алабьевым и теперь будет мстить ей. Потому что его женой стала она. А не Агата.

– Ну и ну… Чего только барышни не придумают со скуки…

– Даже если Лазарев получил ожог не от сковородки, вопрос остается: кому потребовалось убивать Агату?

Слова повисли в воздухе. Старый полицейский чиновник и чиновник молодой молчали. Каждый о своем.

– Ну и как решать задачку будешь?

Пушкин спрыгнул с гостеприимной столешницы.

– Когда задача не решается линейно, метод решения надо поменять, – сказал он. – Спасибо, Василий Яковлевич, что помогли…

Лелюхин знал, что ему льстят, но старику и лесть в сладость.

– Да чем же помог?

– Не задавали глупых вопросов.

Надев пальто, Пушкин пожелал ему доброго вечера. Было известно, что Лелюхин засиживается допоздна в приемном отделении сыска: семьи у него не было, жил бобылем, в квартиру возвращался переночевать. Вот до чего доводит полицейская служба.

– А ты куда, Алеша?

– Пойду искать новый метод решения, – ответил Пушкин.

– Смотри не рискуй зря, – сам не зная отчего, сказал Василий Яковлевич.

При всем желании этого Пушкин обещать не мог.

• 39 •