Выход из личного тупика. Как пережить кризис и остаться самим собой

Я наслаждалась материнством. Мне нравилась моя новая, размеренная жизнь, наполненная обычными семейными заботами и ежедневными маленькими радостями. Когда что-то приходит в нашу жизнь вовремя, это приносит нам истинное наслаждение, потому что мы к нему готовы, а я была готова стать мамой и радовалась каждому прожитому дню в этой новой роли.

И наоборот, когда мы пытаемся получить что-то раньше положенного срока, мы непременно погружаемся в отчаянные переживания, страдания, неудовлетворенность собой и окружающими.

– Можно представить, что было бы сейчас со мной, если бы я продолжала борьбу за место руководителя отдела на работе, – думала я, стоя дома перед высоким резным зеркалом в своей квартире.

– Если бы я не остановилась, не отошла бы в сторону, не позволила бы себе переключиться на что-то другое в жизни, то тогда бы точно, на меня смотрела бы сейчас из этого зеркала озлобленная, расстроенная, постоянно переживающая молодая женщина. Женщина, думающая о том, что она на дне очередной волны, в своем очередном кризисе. А сейчас – даже приятно посмотреть.

Я покрутилась перед зеркалом вправо, влево, немного пококетничала со своим отражением. Материнство явно добавило мне миловидности, кожа на щеках порозовела, волосы плавными кудрями спадали на плечи.

– Ну вот, сейчас – другое дело – симпатичная и счастливая молодая мама, – с удовлетворением констатировала я и отправилась готовить обед для всей семьи.

Но, как и следовало ожидать, через несколько месяцев я начала скучать. Мне не хватало коллег, не хватало интересных проектов, не хватало деятельности вне дома. К вечеру, уставшая от начинавших уже надоедать домашних дел, я все чаще и чаще покрикивала на своих домашних. Это означало только одно – время для передышки закончилось.

Я опять вернулась в офис, в окнах которого по-прежнему отражали солнечный свет величавые кремлевские купола. Полна сил, похорошевшая, постройневшая, я была готова взять реванш, за утраченные ранее позиции и побороться пусть не за место руководителя отдела, так хотя бы за возможность остаться его правой рукой.

Во время моего небольшого перерыва я не поддерживала связь с коллегами, поэтому перемены, которые я обнаружила, стали для меня неожиданными.

Первой неожиданностью оказалось отсутствие Юрия. Что случилось на самом деле никто не знал, то ли он сам решил покинуть компания, то ли за этим событием стоял какой-то конфликт. Точно никто не мог сказать. Факт оставался фактом, Юрий больше не работал в нашей компании, а его кабинет стоял пустым с чуть приоткрытой дверью, на которую никто и не собирался ставить замок. Теперь этим кабинетом, как и раньше, пользовались все сотрудники нашего отдела. Здесь, в освободившемся от рубашек и кроссовок шкафу опять хранились многочисленные договора и каталоги с описанием нашего товара. О Юрии напоминали только несколько журналов, оставшиеся лежать на подоконнике, с его фотографиями на ярких обложках.

– Говорят мы опять будем трудиться без руководителя отдела. Директриса сказала, что руководитель ей только мешает, что это решение было ошибкой. В общем, мы, как и раньше, опять подчиняемся нашей директрисе напрямую, – сухо объяснила мне коллега, которая уютно устроилась на моем прежнем рабочем месте.

– А могу я опять сесть за свой стол? – поинтересовалась я у нее.

– Извини, тебя долго не было, а у нас многое изменилось. Мы оставили для тебя вот то рабочее место в углу. Ты все равно нечасто будешь приходить сюда, у нас теперь много командировок.

– Да недолго совсем, всего четыре месяца, – тихо проговорила я, но было понятно, что мое мнение сейчас никого не интересует.

Настроение у коллег было явно подавленное и для этого нашлись объяснения. У нас действительно прибавилось количество командировок, но повод для них был не такой, как раньше. Теперь мы все меньше искали новых партнеров, а все больше подавали против них судебные иски. Это была какая-та «новая открытая политика», – как нам коротко объяснили. Мы должны были теперь то и дело выезжать на места, чтобы присутствовать на судебных заседаниях. Начался период неплатежей и банкротств среди наших клиентов. В это время, в середине девяностых, такие истории стали происходить все чаще и чаще.

В коридорах поговаривали, что мы и сами можем скоро закрыться. То и дело мы встречали в коридоре нашего уставшего юриста, которая возвращалась после очередного суда и тихо уходила в свой кабинет, не желая ни с кем из нас общаться. Мы, рядовые сотрудники, оставались в полном неведении, которое только усиливало волну слухов. Стояла непривычная тишина. Перешептывания в коридорах стали новой атмосферой этого места, которая так контрастировала с залитыми солнцем куполами, которые по– прежнему виднелись в окнах нашего офиса.

– Смотрите, – сказала как-то наша коллега, положив на стол газету с кричащим заголовком, где значилось название нашей компании.