Читаем Выходное пособие полностью

Вернувшись домой, я просматривала снимки на камере и постила удачные в свой блог, «Нью-Йоркский призрак». Это я была призраком. Привидением, которому некуда идти и нечего делать, которое бесцельно шатается по городу. Ветер мог подхватить меня и унести в Джерси или Огайо, или даже обратно в Солт-Лейк-Сити. Мне казалось правильным вести анонимный блог. А может быть, я просто не была уверена в художественной ценности своих фотографий. Но мне нравилось следовать установленному порядку — во всяком случае, я не могла этого не делать.

Я продолжала планомерно гулять и фотографировать почти все первое лето в Нью-Йорке. Я занималась этим пять дней в неделю, с понедельника по пятницу, с десяти утра до шести вечера. Июнь, июль, август. На плаву меня поддерживало какое-то мрачное внутреннее удовлетворение. Нужно было все время идти и идти, и в какой-то момент — на третий (или четвертый, или пятый, или шестой) час гуляния — голова становилась совершенно пустой. Время сливалось в одно пятно. Ревела улица. Гудели машины. Какой-то человек спросил меня, все ли со мной в порядке, не нужно ли мне чего-нибудь.

— Как вы думаете, что мне может быть нужно? — спросила я, и что-то в моем взгляде заставило его отвернуться.


Однажды, гуляя по 59-й улице, я ненароком прошла мимо гостиницы «Хелмсли Парк Лейн». Я не сразу поняла, почему это место кажется мне таким знакомым — в этой гостинице мы с родителями останавливались, когда первый раз приехали в Нью-Йорк всей семьей. Мне было лет девять. Это была первая командировка отца для его первой американской работы, аналитиком в страховой компании.

Он работал целыми днями, так что мы с мамой гуляли по городу вдвоем. Мы заходили в Центральный парк, а потом шли на Пятую авеню и пили там кофе с круассанами. Мы притворялись, будто живем здесь, примеряя на себя разные жизни. Она была разведенкой с большими алиментами, а я — ее избалованной дочкой. Она была дамой из шанхайского высшего общества, а я — ее малолетней служанкой. Я держала ее сумочку, пока она покупала туфли на высоком каблуке в Ferragamo. Потом продавщица разрешила мне воспользоваться служебным туалетом. Маме было неважно, что покупать, — она хотела только похвастаться шикарными американскими шмотками перед двумя своими сестрами в Фучжоу.

По вечерам, когда папа возвращался в гостиницу, родители ссорились, ругаясь на фуцзяньском диалекте, потому что думали, что я его не понимаю. Так что мне всегда казалось, что фуцзяньский — это язык споров и ссор. Я понимала его, хотя говорить на нем так и не выучилась.

Каждый раз повторялась одна и та же история. Мама хотела вернуться в Китай, не прямо сейчас, допустим, но в принципе, а папа хотел остаться. Все начиналось с осмысленной беседы, но вскоре она разваливалась.

— Если мы вернемся, — рассуждала мама, — в Китае ты сможешь работать, где хочешь.

— В Китае можно работать только на государство, — возражал отец. — Я не затем столько лет учился в университете, чтобы сидеть в кабинете и брать взятки.

— Твои друзья в Китае стали чиновниками, — кипятилась мама. — И они довольны.

— Они довольны, потому что у них нет выбора. Что им еще остается делать? — повышал голос папа. — Если бы у них был выбор, как у нас, ты думаешь, они бы остались? — с издевкой говорил он. — Не будь наивной.

— У меня в Фуцзяне семья, — мама тоже повышала голос в ответ.

— Правильно. А как ты думаешь, откуда берутся деньги, которые мы им посылаем?

Она смотрела на него с ледяным молчанием.

— Дело же не только во мне, — отец пробовал другую тактику. — Вот о чем я тебе толкую. Здесь больше возможностей. Кандейс сможет чего-то добиться в жизни.

— Ай-йя! Ты думаешь, она хочет вырасти одна, вдали от своих двоюродных братьев, бабушек и дедушек? У нее есть только мы. Если с нами что-то случится…

— Не драматизируй. Ну что с нами может случиться?

Мама взрывалась.

— Да все что угодно! Авария, болезнь, стихийное бедствие! Ты просто хочешь достичь успеха за счет других.

— Я с тобой не согласен, — отвечал папа неожиданно тихим и спокойным голосом.

Мама молчала, как будто признавая его правоту. Потом произнесла очень тихо, так, как говорила только особенные гадости:

— То, что твоя семья тебя ненавидит, еще не значит, что и я должна оставить свою семью.

Он не отвечал. На этом, собственно, спор заканчивался.

…Я смотрела на них в щелку двери ванной. Потом я подождала несколько минут и вышла, сделав вид, что только что кончила мыться.

— Одевайся! — резко сказал папа. — Мы идем ужинать.

Мама подошла ко мне и взъерошила мокрые волосы.

— Что ты хочешь поесть? — сказала она ласково. — Мы можем пойти, куда захочешь.

— Китайскую еду, — ответила я, потому что знала, что это порадует родителей. На самом деле в детстве мне нравились только пицца и спагетти.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука