Выходной апрель

Сегодня было особенно красиво. Кумачовое солнце поднималось над заливом, преображая серые жилые кубики, расставленные твёрдой рукой московского архитектора на ступеньках морских террас. Фасады пятиэтажек сложенные из бетонных блоков с добавлением мелкой щебёнки из молочного кварца и слюды-мусковита, сверкали в рассветных лучах, переливались оттенками красно-розового.

Семён задержал дым в легких и выдохнул в торжественную утреннюю тишину.

Выше этажом, на балконе распахнулась дверь, и в пустынный карантинный русский двор вырвались Калифорнийские зимние мечты – знаменитая песня California Dreamin' от The Mamas & The Papas.

В воздухе раздалось внезапное и пронзительное:

– Бля!

Мелькнула чёрная тень, ударилась о перила, в живот Семёна отскочил стоптанный войлочный тапок и упал к ногам, параллельно с глухим шмякающим звуком снаружи. Он осторожно высунулся и посмотрел на небо, а потом на землю. Выше ничего интересного не было, а вот внизу, на узком свежевскопанном газоне лежал без движения человек – Семён узнал Анатолия Жиганова, или, просто Толяна, соседа, живущего на третьем этаже.

Толян работал грузчиком в магазине строительных товаров, магазин на время эпидемии закрыли и он, на самоизоляции, утомившись от водки, решил накануне начать заниматься йогой и как уверенный в своих силах мужчина с крепкими руками, сразу перешёл к сложным членосплетениям. С бодуна, немного запыхавшись, приподнял себя в Титтибхасане – позе Светлячка, на йога-сайте было гарантировано, что упражнение это даёт ясность в сознании, и, главное – укрепляет половую функцию. Он стоял и дышал по инструкции, мечтая, как похвастается новым модным увлечением Ритке из отдела фурнитуры. Руки задрожали, и он рухнул на грязный палас. «Ну её, эту йогу», подумал Толик, лёжа на полу, он расслабился, сам не подозревая вытянулся в Шавасане – поза Трупа. Вечером Толян опять напился, а сегодня едва проснувшись, врубил хорошую музыку, он любил американские хиты 60-70-х, выйдя на балкон, взялся за поручень и поднялся навстречу солнцу в позе Журавля – Бакасане. В голове потемнело, и Толя полетел вниз, вскрикнув, как подбитая птица, зацепившись ногой за балкон Семёна, смягчив тем самым падение.

The Mamas & The Papas красиво пели о Калифорнийской зиме, которая наверно, теплее чем наше лето:

All the leaves are brown and the sky is grey

I've been for a walk on a winter's day….

Толян лежал в мягкой земле, в Шавасане и вдыхал запах перегноя.

Хорошо, баба Люба с первого этажа вчера вскопала кусок газона у окна. Обычно, она в это время уже начинала дачный сезон, но общественный транспорт, в связи с эпидемией прикрыли. Душа и руки тянулись к садоводству, она не выдержала и вышла на улицу с лопатой. Ценою оформленного протокола за нарушение режима самоизоляции, баба Люба удовлетворила свою потребность к земле и благодаря этому спасла человека. Ведь, чистая рыхлая вскопанная почва гораздо мягче, чем слежавшийся за зиму грунт с обломками стёкол и камней.

Семён продолжал курить, он поймал себя на мысли, что ужесточился и даже не переживает за распластанного человека, обнимавшего газон внизу.

– «А что ему будет, это же Толян, легендарный долбоящер, наш ответ Хэнкоку, по его историям надо фильмы снимать о супергероях», – подумал Семён. – «Полежит, отдохнёт и ещё не то выкинет».

Будто в подтверждение его мыслей, тело вздрогнуло, и судорожная волна пробежала по его членам. Версия, что Толян это не похмельный грузчик из строймаркета, а Антей – реинкарнация сына Посейдона и Геи, только что, лежавший замертво, вдруг получивший заряд энергии от своей матери-земли, в наше-то безумное время, тоже имеет право на существование. Толян, кстати, в любой драке, падая на землю, тотчас вставал как новенький и в своём неповторимом стиле «мельничного колеса» с новыми силами кидался в схватку.

California dreamin' on such a winter's day…

California dreamin' on such a winter's day…

California dreamin' on such a winter's day…

Песня закончилась и Толян-Антей открыл глаза.

– Живой? – крикнул Семён.

– Да, вроде, – Толя пощупал голову, и осторожно встал, посмотрел на босую ногу.

– Тапок у меня, – помахал искомым предметом одежды, Семён.

– Кинь, пожалуйста.

– Держи.

Толян встал, покачиваясь, нащупал ногой тапок, отряхнулся и поковылял к подъезду. На газоне остался след от тела, похожий отпечаток, оставляют дети на снегу, когда лёжа в сугробе машут руками, изображая ангела.

Через приоткрытую дверь в комнату, было слышно, как сосед дядя Валера закричал:

– Вы чё там, охренели совсем, мракобесы? – … и что-то ещё неразборчиво.

Скорее всего, ругался с телевизором.

Семён прошёл в ванную ополоснул лицо и почистил зубы, взял полотенце. – «Блин», – махровая ткань было влажной. – «Это гандон задолбал, честное слово», – Опять Саша с утречка мылся и вытерся его рушником.