Выходной апрель

Дядя Валера заселился в свою комнату с момента постройки дома, жена от него ушла ещё при Андропове, слишком много было вахтовой работы, а детей он с ней завести не успел. Валерке, а потом Валерию Ивановичу, предлагали переехать, когда подходила очередь на отдельную квартиру, он отказывался, пропускал вперёд молодых и семейных, а сам на всякий случай вставал в начало. Большую Страну столкнули под поезд истории, государственное предприятие «Трубтрестстрой», на котором он трудился, приватизировали, и каждому работнику досталось по сотне акций. После дефолта 1998 года, зарплату перестали выплачивать, под предлогом отсутствия заказов. В администрации треста появились, какие-то мутные типчики, с модной щетиной, в галстуках и с кожаными портфелями, а в один прекрасный день, директор собрал рабочий коллектив и предложил выкупить их акции по цене годовой зарплаты. Большинство согласилось, кроме дяди Валеры и нескольких старожилов. Через пару дней, после работы его встретили за проходной технической базы, три амбала, недолго, но сильно, с удовольствием и знанием дела били на глазах у мимо проходящих, опустивших глаза работяг.

На следующий день, с утра, дядя Валера, с перемотанной бинтом головой, прорвался в кабинет главного через слабый заслон молодой новенькой секретарши.

– Подавись, сволочь, – он кинул скомканный комок, испачканных в крови, гербовых бумажек и заявление об уходе на стол испуганного директора, громко хлопнул тяжёлой дверью, оббитую дорогим, когда то модным дерматином. Надо отдать должное руководителю, тот знал Валерия Ивановича ещё вихрастым и безотказным Валеркой и, возможно, сам не имел понятия, как решаются дела у него за спиной. Трудовую книжку и толстую пачку денег принесли дяде Валере домой этим же вечером. Остальные упрямцы, усвоив урок, быстро сдали свои активы и предприятие, поменяв вывеску на ЗАО «Тресттрубстрой», вдруг обрело выгодные контракты и госзаказы.

Директор через год ушёл на почётную пенсию. Дверь в его кабинете поменяли на новую, дорогую, из натурального дерева. По этому поводу, очень любил рассуждать молодой начальник, из тех самых модно ощетиненных подбородков, с кожаным портфелем, угощая французским коньяком представителей заказчика: – Вот господа, этот напиток содержался долгие годы в бочках из лимузенского дуба, но не от слова «лимузин», а от «Лемузен» – лесного массива в центре Франции.

Потом он вставал и подходил с бокалом к двери, постучав стеклом по дереву, выдерживал паузу и продолжал: – Из этого самого лемузенского дуба я заказал дверь в свой кабинет, не спрашивайте, сколько это мне стоило. Мы любим хорошо сделанные вещи, и уверяю вас, качество нашей работы на рынке трубопроводов, как эта дверь, уникальное в своем роде.

Страна поднималась с колен, нефть и газ дорожали, опять требовались трубопроводы, по договорам исправно платили, так что, вахтовикам хватало на еду и ипотеку, ну а новым руководителям и акционерам треста, – на покупку и содержание вилл в более подходящем для здоровья и воспитания детей, средиземноморском климате.

Дядя Валера залечил физические и душевные раны, нашёл работу в ближайшем автосервисе, натаскал молодых жестянщиков в своём деле, открыл секрет фирменного варочного шва, а они его подковали в сортах пива, и приучили к песням Гражданской Обороны.

В благополучные десятые он вышел на пенсию. Тогда, трубы, сшитые в одну длинную кишку его руками, не стояли без дела, они гудели от напряжения, переполненные вязкой маслянистой жидкостью, поднятой из недр промороженной сибирской земли. Чёрное, когда-то народное золото, катилось без остановки, через тундру и тайгу, на запад, к красным черепичным крышам и пожилым тихим бюргерам, туда, где чисто и тепло. Северные углеводороды были нужны миру, как никогда, благодаря усилиям Большого Брата и западным демократиям, расшебуршившим сонный Магриб и устроившим хаос, романтично названный «арабской весной». Цена на нефть вышла на «стодолларовое» четырёхлетнее плато, и миллиардеров в нашей стране стало, как поганок в лесу тёплой влажной осенью. Но что-то пошло не так…

Дядя Валера достал бутылку крымского портвейна из серванта и два тонкостенных хрустальных стакана. Кряхтя, наклонился и вытащил блюдо с яблоками из тумбочки, заметив, как бы извиняясь:

– На кухне не оставляю, чтобы не сожрал «супертролль». Дал бог соседа….

Осинин, брал не только чужие полотенца, не брезговал и воровством продуктов.

Семён, знавший это, понимающе хмыкнул и пригляделся к старинному девятнадцатидюймовому тумбообразному монитору, стоившему двадцать лет назад целое состояние. На экране мерцала трагическая картина: график цены на нефть марки «WTI», сползающий, в немыслимую ещё в феврале, отрицательную область.