Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров

Забирает кошелек. Слышится вздох облегчения и шум, в котором можно разобрать отдельные фразы:

— Черт побери!

— А ведь не верили!

— Кто это не верил? Я? Да я же вам первая говорила!

— Хоть бы извинился кто, нехорошо получилось!

— Заткнитесь вы все, я скажу!..

ИЗВЕКОВ (стараясь перекричать шум). Товарищи! (

Аплодисменты.) Товарищи, теперь мы должны все вместе!.. (Опять аплодисменты.) Давайте сначала к «Тринадцатому»!.. (Замечает Ребенка.) А вы что, товарищ?..

ОДИНОКАЯ (отгоняя Ребенка). Иди-иди!.. (Извекову.) Извините.

ИЗВЕКОВ. Товарищи! Будущее нас!.. Мы!.. (Не договаривает, потому что внезапно замечает глаза Ребенка. После тяжелейшей паузы, в которой он проживает, кажется, всю жизнь.)…мой друг Актер… Мой погибший друг любил шутить: «Если бы и в самом деле бытие определяло сознание, мы бы все давно были идиотами!» Что проку толкаться мне теперь по глупым очередям со своей глупой и к тому же единственной фразой: «ночью, когда сердце!..» Какое сердце? Зачем?! И с книгами моими, которые я мог бы, наверное, написать, будет то же самое: их купят, забудут прочесть и продадут по спекулятивной цене! (В упор смотрит на Прилично одетого.

)

ПРИЛИЧНО ОДЕТЫЙ. Врешь!

ИЗВЕКОВ (продолжает). Поэтому лучшее, что я могу для вас сделать… это попросить у вас прощения. Ведь если бы я остался работать бок о бок с моими бедными друзьями, сейчас в сердце у вас было бы хоть чуточку светлее!.. (Возвращает кошелек Старику.) Возьмите!

ПРИЛИЧНО ОДЕТЫЙ (он не ожидал такого поворота событий). Оскорбляя в нашем лице простой народ… который, в сущности, еще пролетарий!.. (Распахивает плащ, чтобы показать, что под плащом он голый, но в этот момент из-под плаща у него вываливаются автомобильные дворники.)

ОДИНОКАЯ (

Прилично одетому). Граф Толстой!

ПРИЛИЧНО ОДЕТЫЙ. Дура! (Пользуясь всеобщим замешательством, выхватывает у Старика кошелек и убегает.)

ОДИНОКАЯ (Интеллигенту). Что же ты смотришь? Меня оскорбили!

ИНТЕЛЛИГЕНТ (нагибаясь за дворниками и пряча глаза). Разбирайтесь сами! (Кричит.) Держи вора!!! (Убегает в противоположную от скрывшегося вора сторону.

)

ОДИНОКАЯ (Извекову со смешанным чувством презрения и восхищения). «Тринадцатый», надо полагать, тоже его работа?!

ИЗВЕКОВ (пробуждаясь, как от сна). У времени наглые глаза! А это значит, что у Поэта не может быть перекуров, как не бывает их на передовой. А если однажды вы увидите отдыхающего Поэта, это может означать только одно — что он мертв. И в будущем от него следует ждать не слов и образов, а только их трупы. Как и от меня, который нагородил их тут целую кучу и которого никто не услышал!..

ОДИНОКАЯ. Да не убивайтесь вы так! Хотите, я вместе с вами пойду по издательствам? Она слишком молода для вас! Слышите? Вы куда?!

ИЗВЕКОВ. Не понимаю: зачем вам все еще ставят светофоры?! Знаете «можно», знаете «нельзя», а желтый свет — упразднить! (Идет на проезжую часть.)

ОДИНОКАЯ. Подождите! Постойте! (Кидается за Извековым, но натыкается на запрещающий сигнал светофора.) Стой!!!!!

Слышен визг тормозов, удар, крик Извекова: «Слышите? Ночью!.. Когда!..» Звуки на проспекте замирают. Не шуршат шины, не слышны автомобильные гудки. Где-то далеко начинает завывать сирена «Скорой».