Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой

Уходят к себе. Выбегают женщины, хватают спящего и затаскивают его в квартиру Нади. Кладут на диван.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (хмуро). Он?

НАДЯ. Он.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (подходит к спящему, вглядывается в него). Хорош наркоман. Балдеешь?!

Хватает его за шею, пытаясь задушить. Женщины с трудом оттаскивают его от Олега.

НАДЯ. Тебе надо освежиться. (Убегает на кухню.)

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (укоризненно). Ну, Алла. Спасибо. Я все знаю, бессовестная ты женщина.

АЛЛА. Вы ничего не знаете. Я вам объясню.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Видеть тебя не могу. (Показывает ей кукиш.

) Вот тебе театр! Вот! Не-на-ви-жу!!!

Входит Надя с бутылкой Пепси.

НАДЯ (пародируя рекламу). Дикая бодрость! Прикинь!

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ (залпом осушив бутылку). Надя, я приглашаю тебя в театр!

НАДЯ. Вот это да! Что за чудо это пепси! Узнай секретную формулу!

Всхлипнув, Алла покидает квартиру и убегает к себе.

НАДЯ. Мог бы быть и поделикатнее. Видишь, девушку расстроил. Пойду успокою. (Уходит.)

Часть третья

Действие переносится в квартиру Аллы.

АЛЛА. Ты должна объяснить ему, что это не мой Джек.

НАДЯ. Как я это объясню?

АЛЛА

. Как хочешь. С какой стати я должна страдать? Ты бы видела, КАК он на меня посмотрел, когда приглашал тебя в театр. Как на проститутку.

НАДЯ. Да успокойся. Он на всех так смотрит.

АЛЛА. Иди и объясни. А не пойдешь — так пойду я. И сама все скажу. Выбирай.

НАДЯ. Вот она дружба: я тебе платье подарила, а ты — мою семью разрушаешь.

АЛЛА. Ну ты даешь! Я разрушаю? Чей это любовник!

НАДЯ. Ну ладно, не кричи. Попробую что-нибудь придумать.

Входит Юра. Он ни секунды не стоит на месте. Все время приплясывает, подпевает сам себе, подпрыгивает.

ЮРА. А вот и я, крошка!

АЛЛА. Явился не запылился! Почему не позвонил?

ЮРА (Делает в ответ сложное танцевальное движение). Парабута-ба. Ша-ша! Вот почему!

АЛЛА. Все танцуешь?

ЮРА. Танцы и диета — путь к вечной молодости! (Смотрит на часы.) Кстати, а ты почему не на работе?

АЛЛА

. Сейчас ухожу. Признавайся: всех приозерских баб перещупал?

ЮРА. Как говорят французы: се ля ви! Что означает: всех приозерских баб не перещупаешь, но к этому надо стремиться. (Степует.) Та-та! Та! Та-та! И вообще, не ходите, тетки, в Африку гулять. Где мои треники, Алка? Мне надо разогреться. (Уходит в свою комнату.)

АЛЛА. Надька, полная и окончательная реабилитация. Поняла?

НАДЯ (вздохнув). Поняла. Пойду… виться ужем пред грозным мужем.

АЛЛА. Я с тобой. Хочу убедиться.

Уходит к Наде. Павел Андреевич, увидев Аллу, демонстративно от нее отворачивается.

Алла красноречиво смотрит на Надю. Та театрально вздыхает.

НАДЯ. Павел… Я должна сделать важное сообщение.

Пауза.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ну?

НАДЯ. В общем, Алла не виновата. Это не ее любовник.

АЛЛА

. Это правда, Павел Андреевич.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Сговорились, две змеи?

НАДЯ. Да нет же. Она чиста, как слеза ребенка.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Слеза, говоришь? (Подходит к спящему.) А это чья слеза? (Откидывает простыню.) Да он же голый! Как же он оказался в ее постели?

АЛЛА. Мне его подбросили.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Подбросили! (Наде.) Может быть, в мое отсутствие тебе тоже подбрасывают что-нибудь подобное?! А почему же мне голых баб никто не подбрасывает?! А?! Подбросили ей! (Теряет над собой контроль.) Да у меня на таких подбрасывателей… радикальное средство найдется.

Снимает со стенки духовое ружье, кидается к столу, выдвигает ящичек, хватает коробку с патронами, вкладывает пульку. Наставляет ружье то на одну, то на другую женщину.

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Так чей это любовник?

АЛЛА. Надька, говори!

ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ. Ах, Надька говори? Надька все знает? (Направляет в ее сторону ружье.) Так значит твой?

НАДЯ. Ай! Пашенька!