Выпусти птицу!

У озера

Прибегала в мой быт холостой,задувала свечу, как служанка.Было бешено хорошо,и задуматься было ужасно!..Я проснусь и промолвлю: «Да здррра-вствует бодрая температура!»И на высохших после дождягромких джинсах – налет перламутра.Спрыгну в сад и окно притворю,чтобы бритва тебе не жужжала.Шнур протянется в спальню твою.Дело близилось к сентябрю.И задуматься было ужасно,что свобода пуста, как труба,что любовь – это самодержавье.Моя шумная жизнь без тебяне имеет уже содержанья.Ощущение это прошло,прошуршавши по саду ужами…

Несказаемо хорошо!А задуматься – было ужасно.

Сон

Мы снова встретились. И насвезла машина грузовая.Влюбились мы – в который раз!Но ты меня не узнавала.Меня ты привела домой.Любила и любовь давала.Мы годы прожили с тобой.Но ты меня не узнавала!

Старая фотография

Нигилисточка, моя прапракузиночка!Ждут жандармы у крыльца            на вороных.Только вздрагивал,         как белая кувшиночка,гимназический стоячий воротник.Страшно мне за эти лилии лесные,и коса, такая спелая коса!

Не готова к революции Россия.Дурочка, разуй глаза.«Я – готова, отвечаешь, –            это – главное…»А когда через столетие пройду,будто шейки гимназисток            обезглавленных,вздрогнут белые кувшинки на пруду.

Разговор с эпиграфом

Александр Сергеевич, разрешите

представиться.

МаяковскийВладимир Владимирович,            разрешите представиться!Я занимаюсь биологией стиха.Есть роли     более        пьедестальные,но кому-то надо за истопника…У нас, поэтов, дел по горло,

кто занят садом,        кто содокладом.Другие, как страусы,          прячут головы,отсюда смотрят и мыслят задом.Среди идиотств, суеты, наветовпоэт одиозен, порой смешон –пока не требует       поэтак священной жертве          Стадион!И когда мы выходим на стадионы в Томскеили на рижские Лужники,вас понимающие потомкитянутся к завтрашним           сквозь стихи.Колоссальнейшая эпоха!Ходят на поэзию, как в душ Шарко.Даже герои поэмы         «Плохо!»

требуют сложить о них «Хорошо!».Вы ушли,    понимаемы процентов на десять.Оставались Асеев и Пастернак.Но мы не уйдем –         как бы кто ни надеялся! –мы будем драться за молодняк.Как я тоскую о поэтическом сынекласса «Ан» и 707-«Боинга»…Мы научили      свистать          пол-России.Дай одного      соловья-разбойника!..И когда этот случай счастливый               представится,отобью телеграммку,          обкусав заусенцы:«Владимир Владимирович,            разрешите преставиться.Вознесенский».