Высокочувствительные. Как позаботиться о себе, пока заботишься о ребенке

А теперь настала пора рассказать вам про нашу дочь Фран. Ее суперсила – железная воля, умение быть убедительной и невероятно богатый словарный запас. Она может взглянуть на вас сердитым взглядом и через две секунды снова обаять. Под ее крутой внешностью скрывается золотое сердечко. Как и положено настоящей героине, она умеет разговаривать с животными и заботиться о других. Спорить с Фран бесполезно – уж больно она упряма. И хоть она, как и все мы, героиня падений, Фран гораздо лучше нас всех умеет снова вставать на ноги.

Что же до меня, то я – старейший герой из нас четверых! Точнее, героиня. Моя главная суперспособность – делать много дел одновременно. И мне кажется, что у меня это получается совсем неплохо. Судите сами: собирая свои грязные вещи в стирку, я могу в то же самое время сверхъестественно здорово вздыхать, брюзжать и переворачивать вверх дном все и вся, подобно мощному урагану (к счастью, этот ураган довольно быстро успокаивается, после чего я становлюсь героем по приношению искренних извинений). Но это еще не все! Я, как и Тюр, герой в области чувствительности, из-за чего чувствую и думаю практически без остановки. Где, спросите вы, я беру свою суперсилу? Отвечаю: ради этого я выпиваю литры кофе. А еще, хоть мне и стыдно, добавляю слишком много джина в мой тоник, из-за чего мое лицо моментально краснеет.

Мне продолжать? Продолжаю! Я – героиня взволнованности, героиня заботы о других и героиня любви (уж больно сильно я люблю моего мужа и детей). Мой геройский плащ висит на крючке лишь тогда, когда дома все сладко спят и видят сны о наших будущих приключениях.

Короче говоря: я – мама. А быть мамой – это значит жить во всю силу! Во всю силу весело, забавно, трудно, утомительно, странно и запутанно. И, конечно, мне приходится во всю силу учитывать то, что все мы очень разные, и во всю силу стараться сделать так, чтобы мы друг друга понимали, принимали, не ссорились и находились в равновесии.

Иногда я напоминаю себе ученого, который сидит в лаборатории и изучает сверхчувствительность. Для этого ему приходится часто проводить самые разные опыты: приятные и не очень. И совершенно необходимые для того, чтобы все разобрать, разложить по полочкам и сделать правильные выводы. Кажется, именно это и называется профессиональной деформацией.

Я – драма-терапевт. И благодаря этому опыту давно уже попала в мир коучинга. В моей практике я сопровождаю много высокочувствительных родителей, которые чуть-чуть потеряли равновесие. Потому что воспитывать – это не всегда легко. А высокая чувствительность привносит в этот процесс дополнительные вызовы, неудобства и сложности.

Как я сама к этому пришла

Я ничего не знала о высокой чувствительности, пока у меня не родился Тюр. И даже тогда мне понадобилось почти три года, чтобы понять, что именно происходит с моим ребенком. Я так часто сомневалась в себе, в нас как родителях, а также в Тюре…

С самого рождения он реагировал на все не так, как остальные дети, которых я знала. Да и у детей моих подруг случались порой скачки роста, во время которых малыши были вялые и сонные, ныли или плакали. Но Тюр… Он всегда был такой! И успокаивался только тогда, когда мы носили его на животе в «кенгурушнике». Каждый раз, когда мы все же отваживались положить его в колыбельку, он немедленно просыпался и смотрел на нас так, что становилось понятно: этот трюк у нас не пройдет.

Все вокруг давали нам советы и рекомендации – конечно же, с самыми лучшими намерениями. Но это делало меня еще более неуверенной. У остальных мам и пап, казалось, все получалось. Значит, дело во мне?

«А В ЦЕНТРЕ ХАОСА БЫЛ ТЫ»

Однажды кто-то посоветовал мне хотя бы один раз дать Тюру проплакаться. Сколько? Да хоть всю ночь! Мол, только так он отучится капризничать.

Мое сердце начинало болеть лишь от одной только мысли об этом! Ведь Тюр не казался мне ребенком, который всегда требует внимания к своей персоне. Казалось, он действительно в нас нуждался. Чувствовать с нами связь буквально и телесно было, казалось, для него необходимостью, элементарной базовой потребностью – такой же, как еда, питье и сон. Но попробуйте это объяснить другим…

Как часто я получала комментарии, что я слишком мягка с ним! «Он же очень много плачет, да?» Да, словно я сама этого не знаю!