Высоцкий и другие. Памяти живых и мертвых

Тридцать, двадцать, десять, один: Лот (женщины в счет в те древние времена не шли). Оправдано ли наше бытие в мире присутствием в нем праведников? Судьба слова во времени витиеватая, путаная, противоречивая. Слово «святой» в русском языке скорее прилагательное, чем существительное. А какие от него производные! Святой — святоша! Но святой — святыня! И все равно, религиозное содержание из слова выветрилось, зато человеческое — осталось.

Не пример для подражания — человек не обезьяна, а люди не ангелы — но, может быть, маяк, или вектор, или просто корректив к нашему пути по жизни. Гоголь писал о неравных уделах и об уделе быть передовою, возбуждающею силой общества. У Пушкина есть стихотворение о встрече демона с ангелом.

Не так-то все, однако, просто…

Второй из «Провинциальных анекдотов» Вампилова так и называется — «Двадцать минут с ангелом». Двум севшим на мель командировочным нужна трешка, чтобы опохмелиться. Соседи по гостинице в «помощи» отказывают, зато агроном Хомутов — «ангел» — предлагает сто рублей. Вот тут и начинается всеобщая нервотрепка: сумасшедший? идеалист? пьяный? жулик?

— Зачем же ты людям нервы трепал, а? Богородицу из себя выламывал, доброго человека!

— Да откуда ты такой красивый? Ну? Откуда ты явился? Уж не ангел ли ты небесный, прости меня, Господи?!

— Он всех нас оскорбил! Оклеветал! Наплевал нам в души! Его надо изолировать и немедленно!

— Звоните в больницу. Это мания величия, определенно. Он вообразил себя Иисусом Христом.

Такова реакция окружающих на явление «ангела». Агронома оскорбляют, избивают, связывают и допрашивают. Его бескорыстие повергает всех в недоумение и уныние: оно необъяснимо, беспричинно, не укладывается в обычную норму поведения. Хомутов смущает, колеблет покойное и привычное существование Анчугина, Угарова и других: им надо измениться, стать другими — либо изменить Хомутова, свести на общий, «свой» уровень его поступок, подвести его под общий знаменатель. И под угрозой дальнейших истязаний, они вынуждают у Хомутова правдоподобное «признание»: шесть лет не посылал матери деньги, она умерла, и он решил отдать их первому, кто в них нуждается больше, чем он. Объяснение, кстати, достаточно жалостливое, слезливое, внятное — и Хомутов принимает искренние соболезнования бывших своих истязателей.

Вампилов не указывает, в чем же истинная изнанка поступка Хомутова — в бескорыстии или угрызениях совести? Какой породы этот человек — ангелической или обычной? В любом случае, однако, чистое добро в этом водевиле вынуждено притвориться раскаявшимся злом. Что более внятно, правдоподобно и безопасно.

В «Прощании в июне» рассказана притча о взяточнике (грешнике) и ревизоре (праведнике). «Грешник» работает в мясном магазине — людей не обижает и себя не забывает. Нагрянувшему, как снег на голову, ревизору «грешник» предлагает взятку — тот не берет. Добавляет — все равно не берет. С перепугу «грешник» отдает все, что у него есть, — и снова натыкается на отказ. Получив по совокупности — недостача в магазине плюс взятка — десять лет и честно отсидев их, «грешник» возвращается в родной город и встречает ревизора. «Ну, — говорит, — дело прошлое, а скажи-ка ты теперь мне, дорогой товарищ: сколько тебе тогда дать надо было?» «Грешник» копит деньги, покупает машину, дачу и снова приходит к «праведнику»: возьми! Но праведник выгоняет его из дома.

Искусить, соблазнить, совратить «праведника», расшатать его пьедестал, свести на нет его деятельность, переделать по своему образу и подобию — иначе жить «грешнику» невмоготу.

Или-или.

Или: нет пророков в своем отечестве, одним миром мазаны, все под себя гребут, и ты такой же, только притворяешься либо по крупному играешь, всё одно.

Или: срочно пересматривай свою жизнь и начинай новую.

Vita nuova!

— К черту гостиницу! Завтра же ноги моей здесь не будет! Кончено! Я начинаю новую жизнь! Ухожу на кинохронику! — кричит Калошин в «Истории с метранпажем», хотя неизвестно, начнется ли у него новая жизнь или все останется по-прежнему.

Снова мнимая сюжетная точка — Александр Вампилов был искусным мастером таких неопределенных, колеблемых, вариативных концов.

Да и не только концов. Колеблется само понятие жанра у Вампилова — драма? мелодрама? водевиль? притча?