Выстрел из прошлого

– Все, все! – Вожак примирительно поднял ладони и прохрипел: – Прости! Ты меня сильно расстроил! Я и не сдержался. – Дегер ослабил давление на горло. – Да и не мог я говорить при них! – Он указал на мертвых телохранителей, двое из которых еще мелко подергивали ногами. – Такие вещи чужим не говорят! Такое держат в секрете! Иначе ведь и само Братство может наказать! Прости, я не хотел тебя убивать! Это Магаз! Это он решил самоуправствовать! Я всего лишь хотел тебя выгнать из дома! Зачем мне тебя убивать?! Братство и так это сделает, и чего тогда мне тратить время? Давай договоримся: я тебе рассказываю, как связаться с Братством, а ты меня не трогаешь. И мы расходимся! И все закончится! Я вас не знаю, а вы меня!

– А что с заказом на нас? С этим как?

– Прости… не могу отозвать! Они все неотзываемые! Оплатил, сказал, кого убрать, они и уберут! Да так, что никто и не подумает на Братство! Мол, сам башку сломал, с кручи упал! Или случайно утонул в ванне – вина перепил! Но я тебя больше не трону! Клянусь Создателем!

– Рассказывай! – приказал Дегер и еще немного ослабил хватку.

– Так ты согласен меня не убивать? Согласен с тем, что мы расходимся без проблем?

– Согласен, демоны тебя задери! Я же сказал! Я всегда выполняю свои обещания, какого демона ты медлишь? Говори!

И Вожак рассказал. Все рассказал. И Дегер поверил. А потому шагнул к выходу, выпустив горло бандита. И не убил Вожака.

Дегер успел отойти всего на пару шагов, опасаясь выстрела сверху. Крепостные арбалеты трудно заряжаются, а потому – очень долго. Зато выстрел из такой коряги пробьет навылет и броню тяжелого латника. Чего уж говорить о живой человеческой плоти! Подтверждения этому сейчас торчали в тяжелых дубовых плашках, коими выстелен был весь этот дом.

Но опасаться надо было не выстрела. Ловкая рука метнула широкий, тяжелый нож в спину уходящего врага, врага, который принес столько хлопот хозяину дома и испортил ему прекрасную, тихую, пахнущую женским телом ночь.

Клинок вонзился Дегеру прямо под лопатку – неудачно попал, теперь левая рука двигалась с трудом, малейшее движение причиняло сильную боль. Но не это было страшным. На клинке, в специальных канавках, имелся парализующий яд, который, по слухам, изобрел некий маг на службе у Братства. Человек под действием этого яда впадал в транс, а из транса, если не дать противоядие (имеющееся у каждого обладателя такого клинка), жертва имела девяносто девять шансов переселиться в мир иной. И это при всем при том, что парализованный понимал и ощущал все, что происходило вокруг него. Боль, страх, беспомощность и горе – весь спектр человеческих чувств, да еще и усиленных в несколько раз, вот что такое был этот яд. Очень дорогой яд. Очень редкий яд. Приготовленный по рецепту, данному Братству неким магом, преследуемым государством. Опять же – по слухам.

Слухи или не слухи, но, когда у тебя под сердцем торчит клинок, отравляющий все вокруг себя мерзким ядом, трудно избежать попадания арбалетного болта. Ты тащишься так медленно, будто у тебя на плечах лежит громадное, тяжеленное бревно, и каждый шаг может привести к падению. Потому через секунду в Дегере имелись две дырки: одна на уровне пояса, слева, другая – под правой лопаткой. Счастливая случайность, что болты не раздробили кости, а только чиркнули по ним и пролетели дальше, добивая многострадальный дубовый паркет.

Но не это было самым страшным. Ну, пролетели болты и пролетели, демон с ними! Пока снова зарядят свои коряги, сто раз можно выйти из района обстрела.

Охрана. Сразу десяток человек. А из оружия – только руки, ноги и широкий нож с канавками по бокам, который только что торчал в твоей спине. Ну и не очень умная голова, которая никак не дает покоя другим частям тела.

Скорость упала в разы, приблизившись по уровню к скорости обычного человека. Организм срочно уничтожал последствия отравления, но яд, разнесенный по всему телу и попавший в мозг, продолжал действовать, так что скорость полностью должна восстановиться не раньше чем через несколько часов. А то и дней. Этот яд был слишком хорошим изделием преступных рук неизвестного мага. Или не преступных? Этак и кузнеца, выковавшего меч, можно назвать преступником. Или мастера по изготовлению луков – при чем тут он, если его изделие использовали не на охоте, а для того, чтобы засадить стрелу в затылок человеку?

Скорость ушла. Но осталась сила. Осталось умение, которое всплывало из глубины сознания и позволяло подороже продать свою жизнь. Организм изнемогал, борясь с ядом и одновременно выдавая всю мощь, которую он мог собрать для того, чтобы тело могло сохраниться, не позволить исполосовать себя на кусочки и полоски кровавого мяса.