Выжить любой ценой

– Есть. И об этом знаем мы с Дженом. Я только хочу сказать, что кто-то из вас знает больше, чем остальные. У меня на этот счет есть подозрения, но я прошу только об одном: этот человек должен взять батарейку и положить ее на какое-нибудь заметное место. И ему не надо ни в чем признаваться. Просто сделать это до темноты. И больше никаких вопросов не возникнет.

Джин по очереди оглядывает каждого. Когда наши взгляды встречаются, я начинаю ерзать, не в силах вынести столь яростного подозрения. Потом она встает и уходит, унося с собой телефон.

Обведя нас взглядом, Кейти произносит:

– Все это очень странно. Пойду проведаю Джена. Кто-нибудь идет со мной? Я не уверена, что этих двоих можно оставлять без присмотра.

Все в полной растерянности. Кейти уходит, за ней идет Черри. Марк в глубоком раздумии меряет шагами пляж.

– Она думает, что это мы, – говорю я Эду.

– Да она просто свихнулась, – презрительно цедит он. – Ясно же, что эта штука появилась здесь раньше нас. Но у нее идея фикс. Ну и черт с ней! Правда, нам лучше пойти за ней, иначе она там устроит судилище. Сочинит какой-нибудь сценарий о гнусном заговоре, где мы с тобой будем главными злодеями. Смешно. Пойдем, постоим за себя.

Я с трудом поднимаюсь:

– Ладно. Только давай прихватим эту ящерицу.

– Ты стала такой практичной.

Я улыбаюсь ему. Эд забирает ящерицу, я беру фрукты, и мы, спотыкаясь, бредем по джунглям, царапая ноги и распугивая каких-то невидимых существ. Марк остается один и, застыв на берегу, задумчиво смотрит на море.

Глава 29

На закате мы все, кроме Марка, оседаем на нашем бывшем пляже. Ящерица, добытая Эдом, жарится над костром на самодельном вертеле, распространяя потрясающе аппетитный запах. Перспектива поедания ящерицы больше не вызывает у меня отвращения. Мое тело отчаянно требует мяса, и я готова съесть ее всю.

Как и следовало ожидать, батарейка так и не появилась к назначенному Джин сроку. Настроение в нашем лагере самое мрачное. Мы практически не общаемся друг с другом. Джен лежит один и, еле ворочая языком, о чем-то беседует со своим коматозным сыном. Джин с Кейти время от времени его проведывают. Одна приподнимает его, другая подносит к его губам бутылку с водой. Бутылки тоже на последнем издыхании: они потрескались и потеряли форму. Намочив в воде панаму, Джин обтирает Джену лицо и что-то нашептывает ему, видимо, делясь своими параноидальными подозрениями.

Я стараюсь избегать всеобщей подозрительности, царящей в лагере, но мне это плохо удается. История Марка и Черри кажется мне неправдоподобной со всех точек зрения. Австралийской парочке я верю, но сама Джин мне теперь настолько неприятна, что меня так и тянет обвинить ее во всех смертных грехах. Эд подозревает Кейти. А я порой начинаю сомневаться в самом Эде: ведь, как сказала Джин, он единственный, кто не стал добровольно рассказывать о себе и поведал историю о нелюбимом среднем брате только под моим нажимом.

Я стараюсь пресекать подобные мысли, ведь я люблю Эда и полностью ему доверяю. И все же опасаюсь полагаться на собственные суждения. Ведь в прошлом это не раз меня подводило.

Никто не разговаривает. Мы все сидим вокруг костра и никуда не отходим, чтобы не вызывать лишних подозрений. Мы держимся кучкой, но не смотрим друг другу в глаза. Нам вдруг стало не о чем говорить. Марк так и не пришел. Я вижу, что Черри беспокоится и тревожно поглядывает по сторонам. Жаль, что у меня не хватило мужества тоже остаться там. Здесь все угнетает и пропитано ядом.

– Какая-то бессмыслица, – вдруг заявляет Эд. – Я не могу представить, как тут мог оказаться этот телефон. И все же он здесь. Может быть, у нас коллективная галлюцинация?

Кейти пожимает плечами:

– Почему бы и нет? Это объяснение ничуть не хуже других. Мне кажется, ящерица готова. Могу я встать на раздачу?

– Пойду за тарелками, – вызываюсь я. И чувствую, как меня провожают их взгляды, пока я бреду в лес за банановыми листьями.

Меня так и подмывает оглянуться и объяснить, что я иду не за батарейкой, чтобы сделать тайный звонок, но сдерживаю себя. Мои слова только укрепят их во мнении, что моя совесть нечиста. Собрав листья по числу членов команды, включая Джена и Марка, я сразу же возвращаюсь на пляж, чтобы никто не подумал, что я там занималась чем-то еще.

– А вот и мы, – говорю я, раздавая листья.

Кейти кладет ящерицу на ящик. Она обуглилась, а глаза вылезли из орбит.

– Спасибо, – благодарит она меня. – Ждем, пока остынет.

Эд, Кейти, Черри и я сидим и смотрим на ящерицу. Джин сидит и глядит на нас. Наконец Эд не выдерживает:

– Черт бы тебя подрал, Джин! Прекрати глазеть на нас, как на врагов!

Подняв брови, Джин молча отходит от костра и садится рядом с Дженом.

Ящерица оказывается настоящим деликатесом. Ничего вкуснее я в своей жизни не ела и поэтому горячо благодарю бедное животное за то, что оно кормит нас собой. Даже ее мясу я готова сказать спасибо, однако это, пожалуй уже будет перебор.

– Ты убил ее? – с полным ртом спрашивает Кейти Эда. – Я сразу хотела тебя спросить, но меня отвлекли другие события.

Уже совсем темно, небо затянуто облаками.