Выживший. Чистилище

В итоге у меня оставалось тридцать шесть рублей с копейками, и еще полтора рубля я потратил на обед в какой-то забегаловке, поскольку последнюю банку тушенки доел позавчера, а сухарей и вяленого мяса оставалось на пару дней. Гороховый суп и картофельное пюре с котлетой оказались вполне приличными. Только после этого я наконец отправился в порт.

Архангельский порт, до которого я добрался ближе к вечеру, мало чем отличался от одесского. Те же суета, гудки, галдеж чаек… Лед, как я выяснил в разговоре с местным докером, в устье Северной Двины, где располагался порт, сошел пару недель назад, а спустя седмицу и в Двинской губе, до которой от порта было плыть еще с полсотни километров. Тут же открылась навигация, и уже завтра обещалось прибытие первого иностранного сухогруза за архангельским лесом.

— Откуда? — как бы между прочим спросил я.

— Вроде из Англии, — ответил докер, докуривая до основания папиросину.

Переночевал я в том же заброшенном рыболовецком сарае, и на следующее утро, наскоро перекусив в какой-то забегаловке, снова бродил в окрестностях порта. Британский сухогруз «St Helen» причалил в 11 утра, спустя полтора часа началась погрузка древесины. Своих лесов, что ли не хватает? Или они просто берегут свое зеленое богатство, а у нас его столько, что готовы делиться с другими? Естественно, за валюту. Ну ладно, это не моего ума дело, нужно думать, как пробраться на корабль. Охрана тут была не хуже, чем в Одессе, таможня и прочие вооруженные люди, поэтому внаглую проникнуть на судно не представлялось возможным. Приходилось только смотреть с безопасного расстояния, не привлекая к себе лишнего внимания. Вечером сухогруз отчалил, оставив меня в легкой задумчивости. Нужно было что-то придумать, иначе я так и буду ходить, как кот вокруг миски со сметаной, не имея возможности пробраться на иностранное судно.

Ломал голову и так и этак, но все варианты тут же отметались как слишком фантастические. Например, идея смастерить параплан и среди ночи, сиганув с портового крана, находящегося в неохраняемой зоне, перелететь на корабль. В принципе, я знал устройство параплана, но представив, какой это геморрой — искать приближенную к оригиналу из будущего ткань, на которую нужны, между прочим, хрен знает какие деньги, шить ее, стропы нужны, опять же, подвесная система… Да и не настолько темно в порту, чтобы какие-нибудь зеваки из ночной смены не заметили скользящую по небу тень. Опять же, со склона с парапланом я неоднократно разгонялся, а вот чтобы прыгать с высоты, без разгона… Этак можно и спикировать носом вниз, а мне еще хотелось пожить.

На второй день в порт прибыли уже несколько иностранных судов: два под британским флагом, одно под немецким (черно-бело-красный и свастика отдельно в белом круге на красном фоне), и еще одно судно под звездно-полосатым. Причем америкосы встали на рейде, в полукилометре от берега. Знакомый докер, который уже начал на меня подозрительно коситься, поведал, что завтра утром с сухогруза «Liberty» начнется выгрузка пшеницы, а затем на судно загрузят пушнину (тут я невольно вспомнил Кузьмича) и все ту же древесину.

Эту информацию я принял к сведению, и ближе к вечеру у меня зародилась мыслишка. Остаток дня я посвятил поискам бесхозной весельной лодки, или хотя бы такой, которую можно без проблем угнать. Такое транспортное средство обнаружилось неподалеку от сарая, где я ночевал. Лодка была вытащена на берег, перевернута и посажена на цепь, весла, само собой, рачительные хозяева уволокли с собой. Хотя у меня было такое чувство, что лодка тут кукует с прошлого года, больно уж неухоженной она смотрелась. Еще не факт, что не даст течь, потому что, как подсказала мне услужливая память, по весне лодки рыбаки должны то ли смолить, то ли конопатить, в общем, что-то такое делать, а тут конь, что называется, не валялся.

Ладно, кто не рискует — тот не пьет боярышник, как говаривал мой сосед Васильич. Несколько ударов булыжником — и замок сбит, после чего я перевернул лодку и оттащил ее к воде. Так, теперь метнуться в сарай, забрать револьвер, с которым мне не хотелось расставаться, и подобрать обломок доски, который можно было использовать вместо весла. Грести доской оказалось невероятно трудно, но мне повезло с погодой, поскольку в устье реки стоял штиль, а течение оказалось умеренным. Оно неторопясь несло меня как раз в сторону рейда, где угадывался силуэт американского сухогруза с огнями на корме и носу. Мне только оставалось слегка подправлять курс самодельным веслом, с помощью которого я придавал лодке еще и небольшое ускорение.

Серьезной течи не обнаружилось, что меня весьма обрадовало, а то, что минут через пятнадцать плавания на дне лодки воды оказалось по щиколотку, в расчет можно было не принимать. Потому что еще спустя пятнадцать минут я подгреб к борту сухогруза «Liberty». Лодка чуть слышно ударилась боком о металлическую обшивку судна, и мои руки нашарили толстую, туго натянутую якорную цепь.