Выживший во тьме

Я улыбнулся – все-таки в этом лохматом клубке билось храброе сердце. Тем более что я прекрасно видел, как нелегко ему было решиться… Но не делал ли я большую глупость, отправляясь туда, куда так отчаянно не хотел ступать пес? Решив не нарываться, – мало ли? – свернул в сторону и стал взбираться на холм. Отсюда не просматривалось ничего подозрительного – только наша часть города, темной полоской выделявшаяся на той стороне реки. Что испугало щенка? Мы направились к берегу. Что бы ни шаталось в этой части города, ночевать я здесь больше не желал. Наша сторона все же была более родной и хорошо изученной… И там щенок не делал таких испуганных стоек. Мы прошагали около двухсот метров, когда он опять остановился – и, глухо, как-то очень по-взрослому зарычав, прижался ко мне. А потом я увидел, как на нем дыбом поднялась шерсть, отчего он стал чуть ли не вдвое больше! От удивления у меня не нашлось слов – такое случилось впервые! А в следующую секунду я заметил то, что заставило мое сердце сразу забиться учащеннее, и поудобнее перехватил копье.

Это были следы! И менее всего они походили на человеческие… Такие могли принадлежать только зверю. Вернее – нескольким… Следов было много – совершенно круглых, словно впечатанных в оплывавшую грязь. Впечатление такое, будто туда опустили и вытащили обратно чайные блюдца. Вот только у этих блюдечек имелись характерные выступы – когти! Я сравнил размеры следа с возможными размерами чудовищ – даже собака, которую мне пришлось убить, вряд ли могла иметь такие! Эти создания, судя по отпечаткам, должны были оказаться как минимум раза в три больше! А главное, они появились совсем недавно – еще вчера их тут не было. Я хорошо запомнил, где мы переходили реку, и никаких следов здесь не видел. На влажной поверхности могло отпечататься что угодно: вот и наши со щенком следы остались в грязи – почти полностью расплывшиеся и уже почти неразличимые. Но – наши. А эти – чужие. И свежие… Они появились здесь не больше трех часов тому назад. И… Я вгляделся, и по телу волной прошел жар: следы уходили в развалины, продолжая наши собственные! Звери шли по нашим следам! Какое счастье, что на обратном пути мы случайно сделали небольшой крюк: иначе столкнулись бы с ними нос к носу! Учитывая количество и мощь этих зверей, у нас не было шансов на победу в схватке с ними.

Я очень плохо разбирался в следах. Всю жизнь прожив в городе, работая в городе, редко выбирался на дикую природу. А уж чтобы ее понимать – для этого следовало выбирать иную профессию. Но даже моих более чем скромных познаний хватило, чтобы высчитать, сколько всего зверей шло по илу: не менее шести. У пары из них следы оказались несколько крупнее – это могли быть вожаки. Если скорость этих монстров высока (а стоит ли в том сомневаться?), то очень скоро они набредут на место, где мы свернули. И тогда нюхом легко определят, что идти дальше не стоит, а вот вернуться по нашим более свежим следам – очень даже нужно.

Я молча подхватил щенка и бросился к переправе. Кто бы это ни был, бой лучше принимать на своей территории. А еще умнее убежать от него, если такая возможность пока существует. Вряд ли они станут преследовать нас всей стаей по дну реки, там особо не разбежишься. А если и догонят… Что ж, – я зло усмехнулся, – мне как раз есть чем их встретить! Становиться кормом для каких-то тварей, пусть и очень больших, я не собирался.

Все это было более чем неприятно. Впервые после встречи с большой собакой я почувствовал страх. Но тогда я знал, с кем имею дело, а сейчас не мог даже догадываться. Впервые видел, как поднимается шерсть у щенка, – меня это встревожило не меньше чем следы. Что такое происходит с нами? Что творится с природой, с нашими организмами, со всем миром? Я, получивший неизвестно откуда немалую силу и странные волосы цвета мокрой стали. Щенок, выказывавший очень большую, не по возрасту, сообразительность. Эти звери… Что все это значит? Нечто совершенно чуждое всему, что я знал, гналось за нами – и хотело убить, так как иной цели у диких животных просто не могло быть.

Знал или догадывался об этом и щенок. Он не рвался в мешке, не стремился высвободиться – молчал. Я прыгал, как горный архар, с камня на камень, с бревна на бревно, стремясь как можно дальше оторваться от неожиданных преследователей. Любой неверный прыжок мог занести в сторону – и мы погрузились бы в тину или чавкающую грязь. Взорам открывались затонувшие лодки и катера, нагромождения затопленных стволов, образовавших целые леса, рыбацкие сети и запутанные в них коряги, много посуды, какие-то полуразложившиеся шкуры. В одной из лодок я увидел два скелета – их уже почти полностью затянуло бурой тиной и водорослями.