Выживут профи

– Вы мне лучше расскажите, как получилось, что вы после приземления исчезли. Вас даже собака полицейская не нашла. Щавельский, наверное, до сих пор на допросе мается у следователя.

В номер постучали, и пристыженная администратор вкатила тележку с завтраком:

– В качестве извинений за недавний инцидент. – Женщина осеклась при виде Быковой, у которой вместо пышного черного гнезда на голове теперь красовался белесый ежик. – Ииизвините.

И сотрудница в испуге исчезла за дверью.

Наконец можно было выдохнуть и перекусить, я налила себе полную чашку свежего чая и с аппетитом принялась за большой бутерброд с ветчиной и сыром. Нинэль отказалась от еды, после приступа активности ее настигла апатия.

– Да как получилось, – тон у женщины стал раздраженным. – Я спрыгнула с самолета и хотела в автобус сесть, чтобы к зданию аэропорта добраться. Я же в тапках одних, бежать неудобно. А тут началась суматоха, крики, полиция. Кто-то крикнул: «Нинка, прыгай» – и телегу мне под ноги катнул, я и прыгнула. Сверху чемоданов навалили и в ангар телегу увезли, я с полицией связываться не хотела, вот и молчала в тряпочку. А оказалось, это муж мой бывший, Володька Быков, грузчиком работает в аэропорту, увидел и решил помочь. А как выкопал из багажа меня, так снова влюбился.

Там полиция такой крик подняла – международное преступление, несанкционированный полет, Володьку на допрос таскали. Я решила, что отсижусь пока у него на квартире, подожду конца шторма. А там, понимаешь, вспыхнули старые чувства, он ведь знает мои слабости, закрутилась любовь, завертелась. Решили снова пожениться, предложение мне сделал, да оказался подлецом и изменщиком. Ничего время не меняет, зря я ему поверила. Ты, Женька, младше меня, учись на моих ошибках, нельзя таким мужикам верить. Первый раз обманул и второй обманет. Так горько на душе от его предательства, что кусок в горло не лезет. Как ты вот можешь, я тебе душу изливаю, а ты третий бутерброд доедаешь?!

Я чуть не поперхнулась от такого упрека, мне очень хотелось высказать Нинэль все, что я о ней думаю. Своими импульсивными поступками она втягивает меня уже в которое опасное приключение, начиная с теста в лесу и заканчивая сидением в кустах ради ее освобождения, в то время как Нинэль вспоминала молодость и получала очередное предложение руки и сердца. Но, взглянув на свою клиентку, которая лежала на узкой кровати с глазами, полными тоски, я поняла, что мое возмущение не изменит ее, любовь к приключениям и бурным отношениям навсегда в крови Нинэль Быковой, а без этого она хиреет и грустит.

То ли поужинав, то ли позавтракав, я приняла душ и легла спать. Когда проснулась, Нинэль еще спала. И я, позавтракав внизу, в ресторанчике, вызвала такси и поехала в торговый центр, чтобы купить Нинэль подходящую одежду. Свой выбор я остановила на брючном костюме шоколадного цвета и белых туфлях в комплекте с белой сумочкой. Быкова к моему возвращению уже привела себя в порядок, даже смогла расчесать черные пряди у парика. Она покорно переоделась в новый костюм и согласилась ехать в аэропорт, чтобы попасть в Москву на обычном самолете скучным бизнес-классом. В здании центрального аэропорта нас ждал сюрприз в виде Григория Щавельского, мужчина провел эти сутки у следователя, а потом ночь на скамейке в «обезьяннике», так что от былой элегантности не осталось и следа: бабочка торчала из кармана брюк, все пуговицы были застегнуты вкривь и вкось, а двухдневная щетина придавала ему затрапезный и помятый вид; от недосыпа у таролога надулись под глазами мешки и по впалым щекам пролегли глубокие складки. Григорий без привычной вежливости буркнул нам что-то похожее на «Доброе утро» и молча устроился досыпать на бархатном диванчике в вип-зоне, где мы ждали начала регистрации на рейс. Весь полет прошел в молчании; Щавельский сопел, измученный допросами и тяжелой ночью, я тоже клевала носом после обеда из курицы, риса и салата «Цезарь», а госпожа Быкова с тоской смотрела на белую пелену из облаков за окном, отказавшись от еды и приятной дремоты в тишине салона.

Глава 4

В Москве, после того как мы оказались в привычных апартаментах, все разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть от случившегося и компании друг друга. Костюм, в котором я вышла несколько суток назад из своей комнаты, срочно отправился в стирку, я же переоделась в комплект из футболки и джинсов и проверила почту. Ничего. Жучки, установленные в гараже, тоже ничего и никого, кроме нас, не записали. И я решила, что могу прогуляться по Москве. Охранник Леха, такое ощущение, что бессменный, рассказал, где есть шанс найти экоактивистов – вдруг что выясню. Иной раз у завода Нинэли ошиваются со своими плакатами, иной раз – на местном рынке, в мясных рядах, достают продавцов.

Перед уходом я заглянула к Нинэль, чтобы уточнить, могу ли отлучиться до вечера. Хозяйка сидела в шелковом халате в гостиной за столом, вокруг на вытяжку стояли личный помощник Санька, крепкий официант с пышными усами, манерный косметолог и накачанный массажист. Повар в высоком колпаке уговаривал Нинэль поесть: