VZ. Портрет на фоне нации

Пригожин вербовал заключенных не для войны, конечно. Он мечтал о личной армии, как всякий олигарх, и зэки были для него таким же расходным материалом, как для Путина — поверхностный народ (антоним глубинного, то есть народ официальный). Претендовал ли он на захват власти? Возможно, но и вообще в эпоху смуты полезно иметь под рукой личный вооруженный отряд: для охраны, для подавления недовольных, для борьбы с соседями, если Россия вдруг все-таки распадется... Армия Пригожина прошла обкатку в Сирии, где Путин пытался набрать геополитический вес, и в Украине, где продемонстрировала полное, как и ожидалось, отсутствие мотивации. Вообще парадокс войны в том, что одного зверства недостаточно: нужна обучаемость, хитрость, солидарность. Пригожина же в его войсках, вопреки его легенде, отнюдь не боготворили. Наивная попытка создать миф о народном любимце была рассчитана на пугливых недобитков, называющих себя интеллигентами. В Украине же отношение к пригожинской армии было изначально презрительным.

Пригожинские воевали главным образом под Бахмутом, 70-тысячном в мирное время шахтерским городом в 80 километрах от Донецка. «На войне некая, подчас далеко не самая стратегически важная точка становится местом приложения максимальных усилий сторон и ареной легендарных битв, — говорил израильский военный аналитик Давид Шарп в беседе с „Новой газетой. Европа“. — Так было в Вердене в Первую мировую войну или в Сталинграде во Вторую мировую. Если бы немцы сумели пройти остававшиеся до Волги сотни метров, это бы ничего не изменило». Морально, положим, изменило бы, но класть столько жизней в Сталинграде — «За Волгой для нас земли нет» — было в самом деле не военной, а идеологической необходимостью: город Сталина, Царицын, ни шагу назад! Бахмут такого идеологического значения не имел — тут Пригожин уперся из-за собственных понтов; город брали обычным русским способом, особенно характерным для этой войны, то есть разрушая до основания. Зеленский посетил город 20 декабря 2022 года, вручив награды его защитникам — видимо, не потому, что Бахмут имел стратегическое значение, а потому, что ему захотелось бросить вызов русским, регулярно заявляющим о его взятии (таких заявлений было с октября по март не меньше десятка).

Зеленский вообще часто выезжает на фронт: только за лето 2023 года побывал на линии Угледар — Марьинка, где поздравлял военнослужащих с днем морской пехоты, в Бахмуте в день специальных операций, был под Донецком в 700 метрах от противника, на мелитопольском направлении, где награждал бойцов Третьей бригады оперативного назначения... Он посещает передовую не реже двух раз в месяц; в российской зет-прессе (а она находится в преобладающем большинстве) это регулярно осмеивается как пиар, а если б он не ездил — значит, трусливо отсиживался бы в тылу. На эти взвизги давно не реагируют даже в России, потому что бункерная война Путина давно осмеивается даже наиболее рьяными пропагандистами; разумеется, поездки Зеленского на фронт решают главным образом моральную, а не военную задачу (впрочем, грань между ними тонка). Король- нарратор обязан создавать нарратив и говорить своим бойцам, как он ими горд. Наверное, в разговорах Зеленского с бойцами за это время сильно убавилось юмора и прибавилось пафоса — потому что на втором году войны он вообще не шутит, «легкость ушла», как говорит Олена Зеленская.

Пригожин все это время повторял, что задача «Вагнера» не взятие Бахмута (который брали пять месяцев и уничтожили), а перемалывание украинской армии. Свою перемалывать не жалко — еще навербуют. По одним только заниженным официальным данным в Бахмуте с конца февраля до конца марта погибло 2504 человека, а всего с мая 2022 по февраль 2023-го в Бахмуте убиты и ранены больше 70 тысяч россиян, по данным «Медиазоны». Пригожин — то ли фрондируя, то ли создавая себе имидж достойного солдата, с уважением отзывающегося о противнике, — говорил, что сопротивление украинцев не имеет аналога в последнем столетии; то есть Сталинградская битва уступала бахмутской. «Пригожин-Бахмутский!» — одышливо восторгался престарелый бард российского генштаба Александр Проханов. К маю Пригожин в очередной раз заявил, что Бахмут полностью под контролем вагнеровцев и что они могут уйти, уступив место регулярным частям. О том, каков был реальный вклад вагнеровцев в разрушение и взятие Бахмута, мы, вероятно, никогда уже ничего не узнаем, но количественно они составлял не более четверти воевавших там россиян; правда, три четверти были только что мобилизованные, рядовые-необученные.