VZ. Портрет на фоне нации

Не будем припоминать Кунгурову его прошломартовское заявление о том, что украинская армия разгромлена и сопротивляется очагово. И книгу его о том, что протоколы Молотова-Риббентропа являются подделкой, тоже забудем. И об отсутствии у него военного опыта и базового исторического образования промолчим — мало ли в России гениальных самоучек. Не будем упоминать даже членство в созданном Стрелковым «Комитете 25 января» — хотя мало в России персонажей противнее Стрелкова; как говорил Честертон, «ужасней его личности только его участь». Важно, что нам здесь явлены главные черты укрофобского дискурса, уже упомянутого выше:

   1. Победить Россию на поле боя невозможно, она слишком большая;

   2. Украина должна сделать в России революцию, а если не сделает, не победит;

   3. В большой политике нет принципов, а есть интересы. С пикейной точки зрения, это не война Украины с Россией, а глобальные геополитические столкновения, в которых Украина как таковая никому не важна и будет слита.

Последний принцип легко объясним: черно-белая ситуация требует от каждого определиться и действовать, а серая, привычная, позволяет и дальше провозглашать чуму на оба дома, фактически поддерживая сильнейшего. Определяться всегда трудно и рискованно. При этом конспирология принципиально неопровержима, и Америка вполне может сдать Украину, и разговоры о том, что нет друзей, а есть интересы, всегда выдаются почему-то за политический реализм. Нет ничего невозможного в полном разгроме Украины, то есть в ее уничтожении ядерным или конвенциональным оружием, и в ссоре Украины с Америкой тоже нет ничего фантастического — откажется Киев договариваться с Москвой, и его накажут за непослушание. То есть самый пессимистический сценарий может осуществиться без всяких усилий со стороны Трампа.

Все это верно при известном взгляде на вещи (его называют трезвым или прагматическим), но все это служит лишь одному — повышению самоуважения для автора пессимистических прогнозов. С точки зрения общественного мнения всегда лучше быть пессимистом — умней выглядишь. Чем больше Украина будет уставать от войны, тем шире этот дискурс распространится — как в Москве, так и, не исключаю, в Киеве. И вся эта реал- политика не имеет ровно никакого значения, потому что победа в современной войне заключается не в присоединении территорий. Украина не будет завоевана, потому что не может быть покорена. Единственное, чего может добиться и успешно добивается Россия — это своей полной изоляции. Украина перевела войну на тот уровень, в те сферы, где количественные показатели ничего не значат. Украина показала пример самурайской готовности ко всему. Никакие дезертиры и взяточники ее не компрометируют. Россия, как всегда, обеспечила ей моральный пьедестал. А маньяк, который изнасиловал ребенка, не победил ребенка. Он заработал муки ада на том и этом свете, только и всего.

Люди любят быть хорошими, вот о чем нельзя забывать. Радость быть плохим — настроение очень кратковременное, по крайней мере для большинства. Зеленский и его страна дали всем возможность почувствовать себя хорошими — пусть при взгляде на Россию, пусть от противного, но это бесценный опыт. Ради этой эмоции люди будут донатить ВСУ, участвовать в боях, эвакуировать близких в безопасные места, писать антивоенные книги, принимать украинских беженцев.

Это и есть та сложная эмоция, о которой сказала Берггольц: эмоция, объединявшая в это время украинцев в бомбоубежище и русских в убежище политическом; всех людей, сорванных с места, лишившихся работы, близких, перспектив, но причастных к великому и не посрамивших момента.

В грязи, во мраке, в холоде, в печали,

Где смерть, как тень, ходила по пятам, —

Такими мы счастливыми бывали,

Такой свободой бурною дышали,

Что внуки позавидовали б нам.

Нам они и позавидуют. А зет-идеологи завидуют уже сейчас.

V. Коррупция-2