Взаперти

Выпив мартини и вылив воду на пол, я положил оливку под один из стаканов и стал их мешать.

Через пять минут возле меня собралась небольшая компания разнокалиберных выпивох.

Отличие от обычной игры в напёрстки было в том, что стаканы были прозрачными, и оливку все точно видели, ровно до того момента, когда просили поднять стакан, тогда-то оливка оказывалась в другом.

– Да иди ты! – кричал один. – Ты кто ж такой, твою мать! Давай ещё раз!

– Нет, я больше не могу, – сказал я и встал.

– Двадцатку даю! – ударил он купюрой о стол.

Я просидел так около часа, собрав немалую группу зевак.

– В карты давай со мной! – вдруг предложил кто-то.

– Да, давай в карты! – закричала толпа.

Мы сидели за круглым столом, я перемешивал замасленную колоду.

– Нет уж, дай-ка мне, – потянулся ко мне бородач. Они ещё не смекнули, что я уже их всех обыграл.

За столом четверо, на столе – покер, колода по центру растёт, у каждого по несколько карт, я раскрываю свои.

На меня смотрит раскрасневшийся глаз, другой скрыт под чёрной повязкой. Он таращится на мои карты, потом на меня, и снова на карты, и опять на меня, глаз наливается злостью, скрипят щербатые зубы, рот кричит, извергая слюни:

– А откуда туз?! А?!

Другие смотрят на стол.

– Ты что, сволочь, запрятал его, да? – кричит он.

– Спрятал, ага, в рукав, а потом достал! – вопит другой.

– А это не его рожа на столбах висит? – орёт третий.

И уже вся толпа поднимает пьяный вой.

– Парни! У меня бумажник пропал! – вдруг кричит кто-то.

– А у меня деньги!

Я встал из-за стола и попятился назад.

– Бей его!

Щербатый мужик опрокинул стол. Карты, фишки и рюмки разбросало по полу, гул стих на мгновенье, бармен вытянул шею и снова спрятал голову в плечи, а взгляд в протираемый им стакан. Пока не прикончат кого-то, здесь можно всё.

Кто-то толкнул меня в спину, прямо на кулак бородатого мужика.

Меня свалили под стол и стали пинать ногами. Единственное, о чём я молился, чтобы они не вызвали полицейских, уж лучше мне поломают рёбра, чем начнут выяснять, кто я.

Голова нещадно кружилась, кто-то рылся по моим карманам, руку с часами я положил под себя. У меня украли бумажник и всё, что я здесь заработал. Под столом пахло кровью и пылью, я не знал, сколько так пролежал – может, час, может быть, больше.

– Оставь его, – послышался хриплый голос.

– Обокрасть нас хотел, урод!

Ещё один удар напоследок, и они разошлись

Всё ломило от боли. Тело ныло во всех местах. Меня вырвало под этот же стол, или это было чужое…

– Эй, поднимайся, парень! – Кто-то тянул меня за рукав и выволок прочь из бара. – И не приходи сюда больше, здесь тебе не цирк!

За мною захлопнулась дверь. Я пошатнулся и чуть не упал.

Вспомнил о часах, схватился за руку… на месте. Прислушался – очень странно, раскрыл чуть подбитый глаз: стекло треснуло, стрелки стояли.

Всё.

Теперь, даже если это часы мистера Майлза, с тем самым секретным кодом, о нём уже не узнает никто.

Мне нужна была моя одежда и деньги, достаточно денег, чтобы уехать отсюда. Навсегда.

11

Поезд

По моим расчётам мы были в пути уже вторые сутки. Я не знал, возможно ли такое или это обман времени, но то, что мы проехали и все станции, и сам город, было ясно как день.

Никто не предъявлял никаких условий, никто не диктовал нам свою волю – если там, в кабине машиниста, и сидел какой террорист, то разговаривал он не с нами, а с кем-то другим. Мы ничего не ели, а лишь изредка пили воду. Быть может, страх смерти притуплял все другие страхи, и тот, кто боится умереть от пули, не боится умереть без еды? Может, и так.

Этот день походил бы на предыдущий, если бы не то, с чего начался этот день…

Я проснулся от шагов, бродящих за дверью. Кто-то шатался там, в коридоре. Взяв пистолет и фонарик, я прислонился к двери. Да, я знал всех, кто остался в вагоне, и никто из пассажиров особо меня не пугал.

Приоткрыв дверь, я вгляделся в другой конец коридора. Через сумрак вагона проступал чей-то высокий силуэт.

Луч фонаря проскользнул по полу, задел стену и, наконец, дошёл до него…

Молодой человек современной наружности, в кедах, широких джинсах и рубашке навыпуск припал к двери последнего купе.

А ты кто такой, чёрт возьми, – смотрел я на него и не мог в это поверить. Его точно не было здесь, неужели…

– Вы из другого вагона? – крикнул я.

– Что? – посмотрел на меня пассажир, морщась от светящего в лицо фонаря. – Можете убрать фонарь?

По виду лет двадцать, по голосу столько же.

– Нет, не могу, – сказал я и, держа его на прицеле, вышел из своего купе.

Не упуская из вида парня, я попятился назад к дверям тамбура, открыл первую, придержал её ногой, всё ещё держа парня на мушке, дёрнул дверь в другой вагон – закрыто.

– Там закрыто, – крикнул он, – я уже проверял.

Человек дрожал и потирал ладони, пытаясь согреть их дыханием.

– Я хотел найти проводника, – говорил он как ни в чем не бывало.

– Откуда ты взялся, чёрт возьми?! – шёл я к нему.

– Зашел только что, на станции, – сказал парень и отстранился.

– На станции? Да неужели?!

– Ну да. – Он смотрел на меня недоумённо, как провинившийся ученик.