Взбаламученное море

Далее она решительно не знала, что с собой делать, и возвратилась на Брюлевскую террасу.

Всего еще было 12 часов.

Через полчаса, впрочем, явился туда и Бакланов, запыленный и усталый.

Он поутру прямо и проворно прошел в галлерею; в двух комнатах останавливался перед каждою картиной, справляясь с каталогом, делал глубокомысленную мину, записывал у себя что-то такое в книжке; в третьей начал он хвататься за голову; с каталогом уж более не справлялся, и наконец следующие комнаты прошел совершенно быстро и сел против Мадонны. Потом вдруг вскочил, как бы вспомнив что-то, и вышел снова в прежние комнаты, снова начал останавливаться перед каждою картиной, записывать в памятную книжку... Между тем у него во рту стало становиться сухо и поламывало ноги. Не давая себе хорошенько отчета, он пошел, пошел и совсем вышел из галлереи.

Но на террасу ему совестно было итти. Он решился пройтись по улицам и, не желая встретиться с Софи, бродил по самым глухим переулкам; а тут, как нарочно, поднялся ветер, который дул ему в глаза и рот, так что Бакланов беспрестанно отплевывался и уж самым скорым шагом отправился на террасу.

- Фу, поработал же сегодня! - сказал он, усаживаясь подле Софи.

- Все осмотрел? - спросила она.

- Все!.. - отвечал Бакланов.

- Стало, мы можем уехать сегодня отсюда. Мне через месяц непременно надобно быть в Париже.

Последние слова Софи почему-то произнесла несовсем спокойным голосом.

- Куда же ехать? - спросил Бакланов.

- В Баден, на воды; там преприятное, говорят, общество, подхватила Софи с живостью.

- Хорошо, - отвечал Бакланов, зевая во весь рот.

4.

Рулетка.

Баден-Баден был в самом разгаре своего сезона. Опершись на перила мостика, идущего от отеля "Европы", стоял Бакланов в каком-то упоении. Под ним шумел источник. Кругом пели птицы. оздух был как молоком пропитан. Впереди виднелся Conversations-Haus, а за ним высокие горы.

Они часа уже три как приехали, но Софи все еще одевалась. Горничная хлопотливо и беспрестанно входила и выходила от нее то за водой, то гладить платье, воротнички.

- Что ты так хлопочешь? - спрашивала ее другая горничная, служащая в нижнем этаже.

- С одной госпожой!.. Она очень хороша собой, - отвечала первая горничная и показала своей подруге, вынув из кармана, червонец.

- Гм, гм! - произнесла та.

Когда Софи вышла наконец из номера, в шляпке и белом бурнусе, горничная не утерпела и сказала ей:

- Vous etes bien jolie, madame!

Софи с улыбкой поблагодарила ее наклонением головы.

Стоявший внизу обер-кельнер в белых штанах и белом галстухе, когда проходила она, закусив как-то губы и засунув палец в ключ, стал им колотить себя по ноге.

Софи прямо подошла к Бакланову.

- Как ты хороша, однако, сегодня! - невольно проговорил он.

Софи, гордо закинув головку, подала ему руку. Чтобы нарядиться и выйти на водах на гулянье, она как будто была рождена для этого!

Перед Конверсационною залой играла музыка.

Софи и Бакланов сели.

При этом обратила на них внимание даже одна, как впоследствии оказалось, владетельная особа, путешествующая инкогнито, которая несколько времени лорнировала их.

Сидевший рядом с Софи молодой англичанин тоже каждый раз вспыхивал, когда она взглядывала на него.

- Allons dans la salle, - сказал наконец Бакланов.

Софи встала.

- Madame, votre gant, - сказал англичанин, подавая ей уроненную перчатку.

- Merci, monsieur, - сказала она, долго протянув эти слова.

- Madame est francaise? - прибавил он совсем уже робко.

- Non, monsiur je suis russe, - отвечала Софи.

Англичанин в почтении склонил перед ней голову.

В первой же великолепной зале, в которую они вошли, раздался радостный голос:

- Бакланов, Боже мой! Кого я вижу!

Но Бакланов при этом дрогнул и даже побледнел. К ним подходил, с бородой, одетый совершенным франтом и, как видно, чище обыкновенного умывшийся Никтополионов.

Софи невольно отняла руку от Бакланова и даже отошла от него.

- Скажите, пожалуйста! - кричал между тем тот, подмигивая своим единственным глазом: - вы совершенно пропали из К...

- Я был в Петербурге, в деревне, а теперь за границей, отвечал Бакланов, желая поскорее уйти от своего соотечественника.

- А у нас Бог знает какие слухи про вас! - воскликнул Никтополионов и потом вдруг обратился к Софи.

- Il me semble, que j'ai l'honneur de voir madame Leneff?

Софи слегка, но серьезно и ничего не сказав, поклонилась ему.

- У нас Бог знает что говорят, - продолжал Никтополионов, снова обращаясь к Бакланову: - что вы вашу супругу бросили... в разводе с ней...

- Сплетни в нашем городе не новость, - отвечал Бакланов.

- Где рулетка?.. Я рулетку желаю видеть, - перебила их разговор Софи.

- Позвольте мне быть вашим кавалером! Я здесь как дома, сказал Никтополионов и ловко предложил Софи руку.

Она должна была итти с ним.

- Вы вместе путешествуете с Баклановым? - спросил он ее невиннейшим образом.

- Мы встретились с ним в Дрездене, так же как вот и с вами теперь, - отвечала Софи небрежно.

- Да!.. разумеется, - подхватил Никтополионов: - как приятны эти встречи!

За границей он был хотя так же ядовит, но по крайней мере гораздо вежливее.