Взгляд василиска

Великий князь в сопровождении Сережи обошел палату. Ежедневно приходивший сюда мальчик знал всех раненых и подробно рассказывал ему, как кого зовут, на каком корабле тот служил и при каких обстоятельствах и куда ранен. Алеша внимательно выслушивал, спрашивал, нет ли каких надобностей, и желал скорейшего выздоровления. Матросы привычно отвечали, что у них всего довольно, но было видно, что неподдельное внимание великого князя им приятно. Затем он навестил раненых офицеров, но здесь неформального общения не получилось. Услышав весть о посещении госпиталя членом августейшей фамилии, прибежало все местное начальство и принялось ходить за ним хвостом.

– Прошу простить меня, господа, – обратился он напоследок к раненым, – но мне уже пора. Желаю вам скорейшего выздоровления и возвращения на корабли. Предстоит много дел, и без вас мы не справимся.

– Алешка! – раздался дикий крик в коридоре, и в палату влетел одетый в больничный халат Борис Владимирович. – Слава богу, ты вернулся! Я, как услышал, хотел в порт бежать, да эти чертовы эскулапы мне чакчиры[83] не отдали. А без штанов, сам понимаешь, гусар может уйти только от дамы!

– Как ты себя чувствуешь, Боря?

– Да я-то что, Кирилл вот погиб!

– Сочувствую. Но ты, как я вижу, пострадал не слишком?

– Тебе скажу, – кузен неожиданно схватил его за руку и зашептал на ухо: – Я здоров! Но если я скажу об этом врачам, они тут же отправят меня в Россию. Поэтому всякий раз на осмотре я нахожу у себя какое-то недомогание, и они меня лечат!

– Но зачем?

– Затем, что я не хочу возвращаться! Даже в Маньчжурии я в лучшем случае буду плесневеть в каком-нибудь штабе. А я хочу отомстить, я хочу схватиться с этими узкоглазыми обезьянами в бою! Чтобы слышать, как хрустят их кости под клинком! И я клянусь тебе памятью брата, что пока не сделаю это, не будет мне покоя!

Говоря это, Борис приходил во все большее возбуждение, глаза его горели неукротимым огнем, перекосившийся рот дергался, и Алеша чувствовал себя рядом с ним довольно неуютно.

– Ну, а пока я побуду здесь, – внезапно совершенно успокоился тот. – Кстати, а здесь весьма недурные дамы. Я, право, даже не ожидал. Они милы, обходительны, ну кроме одной. Есть тут такая мадемуазель Валеева, сущая мегера, но красоты невероятной. Хочешь, я тебя представлю?

– Думаю, в другой раз, – пробормотал сбитый с толку перепадами настроения родственника Алеша. – Прости, Боря, мне пора.

– Уже уходишь? – почти безразлично отозвался тот. – Ну и ладно. Ты заходи, тут ужасно скучно.

Поскольку Прохор ухитрился накануне неведомо где простудиться, а Архипыч застрял на броненосце, выполнять роль кучера пришлось Ваньке. Пока великий князь был в госпитале, парень сидел на козлах и предавался мечтам. Проделанный им вместе с хозяином поход и участие в сражении переполнили его осознанием собственной значимости. Правда, сражение он провел вместе с другими вестовыми в лазарете, помогая фельдшерам перевязывать раненых, и ничего толком не видел. Несносный Архипыч пообещал надрать ему уши, если он высунет нос на палубу, а сам ушел вместе с Алексеем Михайловичем и, по слухам, даже стал к штурвалу, когда все в рубке погибли. Теперь старику, наверное, дадут еще один крест, а на что он ему? Нет, Архипыч, конечно, герой, но Ванька наверняка справился бы у штурвала ничуть не хуже, и тогда бы крестом наградили его. Ну, ничего, теперь у Алешки, как за глаза звали его все слуги, свой броненосец, и будут еще бои, в которых он себя и проявит. Будет и на его улице праздник, а на груди крест! Приободрив себя этими мыслями, кофишенк огляделся и заметил старого знакомого – гимназиста, которого он как-то видел на Ляотешане. Тот вышел из госпиталя, погруженный в свои мысли, и собирался куда-то бежать, но не тут-то было.

– Не пыли, стрюцкий, – поприветствовал его с козлов Ванька, – а то коней распугаешь.

Гимназист остановился и внимательно посмотрел на глядящего с чувством полного превосходства парня.

– Выгнали? – ехидно поинтересовался он у Ваньки.

– Откуда выгнали? – не понял тот.

– Ну, с флота, – охотно пояснил ему Сережа, – ты же теперь в извозчики подался? Тогда тебе надо форму сменить, а то что за извозчик в бескозырке. Тебе теперь цилиндр надо лаковый да кушак красный и бляху с номером!

– Да ты что такое говоришь, – изумился парень, – да я… да ты знаешь, кто я такой?

– Кофе ты подаешь господам! – отрезал Сережа. – Моряк липовый.

– Что ты сказал? А ну как повтори!

– И повторю!

– Только попробуй!

– И попробую!

Через минуту они схватили друг дружку за грудки и, какое-то время потолкавшись, сцепились по-настоящему и принялись кататься по земле, отчаянно мутузя кулаками. Ванька был старше, на голову выше и сильнее, но гимназист ни за что не хотел уступить и отчаянно сопротивлялся. Наконец, кофишенку удалось взять верх и, оседлав противника, выкрутить тому руку.

– Сдавайся, – потребовал он.

– Еще чего!

– Землей накормлю, – посулил он побежденному.

– Что это здесь происходит? – раздался над драчунами строгий голос.

– Ай, тетенька пусти, – заверещал Ванька схватившей его за ухо женщине в одежде сестры милосердия.