Взгляд василиска

– Благодарю, – отозвался тот и, взяв в руки, воскликнул: – Ого, горячая! Откуда?

– Да малец на керосинке согрел, он же и чай заварил, – ответил матрос, – даром что лопух лопухом, а это дело знает.

Ванька, обидевшись, что его назвали лопухом, нахохлился и отвернулся, а матросы, напротив, сгрудились вокруг Рощаковского.

– Ну и чего там, вашбродь?

– Э, братцы, сунулись мы в самую пасть к японцам. Сам адмирал Того в бухте стоит с броненосцами.

– Эва как! А когда же атаковать?

– Ночью, конечно, а сейчас отдыхать!

– Есть!

Глаза лейтенанта скользнули по тощей спине паренька, и ему на секунду стало не по себе. «Эх, Ванька-Ванька, принесла же тебя нелегкая!»

Когда на миноносце хватились проскользнувшего на катер кофишенка, вокруг была уже глубокая ночь. Поиски поначалу ничего не дали, и Алеша с тревогой подумал, что мальчишка свалился за борт. Наконец, вахтенный офицер припомнил, что кочегар второй статьи Агафонов стоял с вечера наказанный под ружьем, а теперь заступил на вахту к котлам. Вызванный на мостик, матрос подтвердил, что видел, как мальчишка по канату пробрался на буксируемый «Ретвизанчик».

– А ты куда смотрел, сукин сын, – вызверился на него Баранов, – где это видано, чтобы мальчишки с миноносца на буксир лазили?

– Так он сказал, вашескородие, что, дескать, по вашему приказу, – выпучил глаза матрос.

– Тьфу ты, – сплюнул с досады великий князь, – вот ведь пострел. Ей-богу вернется живым, я сам с него шкуру спущу! Ладно, ступай, Агафонов, только впредь и головой думай.

– Похоже, кофе мы сегодня не попьем, – вздохнул О’Бриен де Ласси. – Впрочем, это самая малая из наших проблем.

– Что вы имеете в виду? – пристально посмотрел на него Алеша.

– Я имею в вид вон те миноносцы, ставшие на якорь совсем недалеко от нас. Они подошли с час назад и пока еще не видят нас, но с утра это положение изменится.

– Нашим тут делать нечего, – задумчиво проговорил великий князь, глядя на нежданных соседей.

– Что будем делать?

Несмотря на ирландско-французскую фамилию и вполне великорусское имя-отчество – Терентий Александрович, мичман О’Бриен де Ласси был чистокровным поляком и, как многие поляки, отчаянным храбрецом. Впрочем, даже ему было понятно, что их миноносец оказался в крайне скверной ситуации. Командир же «Бедового», казалось, оказался просто раздавлен известием о находящемся совсем рядом неприятеле. Губы его задрожали, глаза забегали, и он выпалил что-то вроде: «Мы не можем рисковать жизнью его императорского высочества»! Услышав это, Алеша подошел к нему и, отведя в сторону, пристально взглянул в глаза. Неизвестно, что во взгляде его императорского высочества увидел капитан второго ранга Баранов, но больше его до возвращения в порт никто не слышал.

– Как старший по должности, беру командование на себя, – заявил великий князь, развернувшись к остальным офицерам, – немедленно поднять пары! Артиллерию и минные аппараты к бою. И самое главное, все это тихо!

Что-то в его внешне спокойном голосе заставило их вытянуться и, щелкнув каблуками, отправиться выполнять распоряжения. Однажды такая ситуация уже случалась. Возвращавшийся с разведки русский миноносец оказался рядом с японцами и, приняв их за своих, встал им в кильватер. Однако едва занялся рассвет, ошибка выяснилась, и миноносец «Страшный» принял свой последний бой. Это трагическое заблуждение дорого обошлось его командиру и всему экипажу, но русские моряки не посрамили своего флага. Но на сей раз Алеша знал наверняка, что рядом не может быть своих и собирался предъявить счет уже японцам за их ошибку. Никогда еще служившие на «Бедовом» моряки не ожидали рассвета с таким напряжением. Едва начал розоветь восток, на стоящем рядом с ними японце разглядели соседа и ратьером запросили позывные.

– Пуск, – выдохнул великий князь и махнул рукою в перчатке.