Взгляд василиска

– Войны без потерь не бывает! Это первое. К тому же что за потери? Старые калоши, которые и так собирались разоружить. К слову, затонули они не глубоко, и снять уцелевшие пушки будет не сложно. Это второе!

– А что, будет и третье?

– Всенепременно! Потопленная «Ицукусима» куда более ценная боевая единица сама по себе, да еще и была японским флагманом. Так что вы напрасно себя мучаете, этот бой – несомненная победа!

– Вы полагаете?

– Я знаю это наверняка!

– Но Степан Осипович…

– Пенял вам за плохую организацию? Правильно делал, служба у него такая! Вам он в узком кругу фитиль ставил, чтобы рвения к службе добавить, а на совещании флагманов хвалил-с!

– Право, неожиданно…

– Боже, какой же вы, Алексей Михайлович, еще р… неопытный. Если никто из господ офицеров вечером не материт своего флагмана, значит, день прожит им зря. А уж если этого не случается после недельного плавания, стало быть, адмиралу пора в отставку.

– Вы серьезно?

– Абсолютно! Да взять хоть наших комендоров, вы полагаете, им очень нравятся ежедневные учения, устроенные вашими стараниями? Черта с два!

– Но ведь в бою…

– Вот после боя те, кто выживут, вам спасибо, может, и скажут. Но пока гром не грянет, мужик, а матросы наши суть те же мужики, не перекрестится! А пока они только ропщут, и слава богу, что втихомолку.

– Неожиданно.

– А что вы хотели? Матросы, они ведь как дети, только причиндалы большие! Вы думаете, дети хотят учиться? Ничего похожего, и в свое время вы в этом убедитесь. Дети хотят птифур[71], игрушку и погулять. Матросы, в общем, то же самое. В смысле выпить, бабу и чтобы увольнительная не кончалась. А для того чтобы и те и другие учились, их надобно заставлять. Да-с! Но что самое скверное, большинство офицеров ничуть не лучше матросов, только им вместо водки Мумм[72] подавай и мамзель почище, а так никакой разницы!

Как не бескрайне море, но рано или поздно любой корабль приходит в порт назначения. В этот раз, правда, крейсера пришли не в порт, а в небольшую бухту, образованную слиянием двух ничем не примечательных островов архипелага Рюкю, где и была назначено рандеву с отрядом Вирениуса. Здесь на стоянке русские корабли смогли без помех пополнить запасы угля и дать небольшой отдых экипажам. Конечно, отдых без схода на берег – это не совсем отдых, да и бдительности терять было никак нельзя, но все же стоянка есть стоянка. «Боярин» с «Аскольдом», правда, продолжали ходить в дозоры, и не без успеха, но на то они и разведчики. Впрочем, на третий день удача им изменила. «Боярин» наткнулся на английский пароход, шедший в Вейхавей. Груз и документы у него были в полном порядке, так что утопить или конфисковать его никакой возможности не было. Однако отпустить означало немедля выдать местоположение русских крейсеров врагу, так что пришлось пароход задержать и проводить в бухту. Впрочем, нет худа без добра, и на англичанина перевели моряков с потопленных прежде контрабандистов. Английский капитан каждый день решительно протестовал против своего задержания и вскоре так допек Вирена, что тот был готов его потопить вместе со всем экипажем и прочими пассажирами. К счастью, внимательно слушавшие эфир радисты услышали в эфире позывные отряда Вирениуса и отвлекли русского командира от кровожадных мыслей. Повинуясь приказу командующего, «Аскольд» ринулся навстречу, и через четыре часа на горизонте появились знакомые силуэты. Редко когда русские моряки встречали друг друга с таким воодушевлением, как в тот раз. Громовые крики «ура» долго разносились над палубами и заставили заткнуться даже строптивых англичан. Наконец, подошедшие корабли бросили якорь, и от «Баяна» и «Ангары» к «Ослябе» пошли шлюпки с Виреном на одной и великим князем Алексеем Михайловичем на другой. Так получилось, что к трапу, спущенному с «Осляби», они подошли практически одновременно, и возникла заминка, кому первому подниматься на борт. Но Алеша, верный себе и своей скромности, придержал гребцов и дал возможность командиру отряда высадиться первым. Тот, впрочем, не уступил великому князю в вежливости и поднялся наверх, только дождавшись своего флаг-офицера.

– Ничего не понимаю, – спросил Вирен у Алеши, едва они поднялись на палубу, – как здесь оказался «Николай»?[73]

– Это один из сюрпризов, о которых писал мой брат, – улыбнулся великий князь.

– А что, будут еще?

– Непременно, но уже от Степана Осиповича.

– Господа, его превосходительство просит вас оказать ему честь, – обратился к ним вахтенный начальник.

* * *