Взлёт и падение. Книга вторая. Падение

А зарплату повышать было не откуда. Несмотря уже на заканчивающийся летний сезон, когда полётов было много, прибыли компании таяли из-за постоянного роста цен на всё и вся. Два раза за лето Галимов приказывал поднять тарифы – не помогло. И расходы росли. Кстати, зарплату-то повысили, но только административным работникам. Тарифы, разработанные ещё СТК при Дунаеве, где никто не мог получать больше командира корабля высшего класса, кроме генерального директора похерили, посчитав их устаревшими. И сделали это без излишней огласки. Но что скроешь от народа? Ох, уж этот народ! Сейчас Галимов получал несоизмеримо больше, чем получал Дунаев. Разница была просто неприлично большой. Даже его сын – руководитель коммерческого отдела получал больше, чем лётчики. И это их особенно возмущало. Тем более, что при Дунаеве коммерческий отдел работал лучше, и рейсов было больше.

– Ничего себе, выбрали защитника наших интересов! – ворчали в курилках или в штурманской комнате после полёта. – Может лучше обратно Дунаева?

– Выбрали? А кто его выбирал? Это мы с Дунаева могли требовать, поскольку он был выборный, а с этого ничего не возьмёшь. Он назначенный. Раньше надо было думать.

– А куда деятели профсоюзные смотрят? Они же его хотели.

– Пролетел твой профсоюз. Они сейчас новый коллективный договор готовят, но вряд ли его подпишет администрация.

– Тогда бастовать будем.

– Какой храбрец! Профсоюз на это не пойдёт. Да и забастовки у нас на воздушном транспорте запрещены.

– Это почему? Французам, итальянцам можно, а нам нельзя. А как же свои права защищать?

– А вот так! – показывали ему сосательное движение губами. – Усёк?

– Я серьёзно спрашиваю.

– Потому и нельзя, что у нас демократия теперь, – объясняли неразумному. – А право своё можешь защитить.

– Как же?

– Не нравится – пиши рапорт на увольнение.

– Ничего себе!

Справедливости ради нужно отметить, что когда слухи о повышении административных зарплат дошли до членов профсоюзного комитета они пошли к командиру отряда. Тот их принял и вежливо объяснил, что лично сам он к этому никакого отношения не имеет и распоряжение финансами – не его компетенция. Тогда его спросили про зарплату. Он честно ответил:

– Я не знаю, какова она была у моего предшественника. – И назвал сумму.

Оказалось, что Литвинов получал меньше. Председатель профсоюза зачесал репу.

– М-да! – после некоторого раздумья сказал он. – Нам всё понятно. Кажется, лётчики, как всегда, оказались крайние. Кстати, командирам эскадрилий оклады не подняли.

– Зато им увеличили оплату за лётный час, – неосторожно проговорился молодой и ещё не научившийся юлить командир отряда.

– Пошли отсюда, – встал заместитель председателя профсоюза.

– Куда?

– К Галимову. Пусть объяснит.

Галимов их не принял, ссылаясь на занятость, и попали они к нему только на третий день. Такого никогда не было при Дунаеве. Лётчиков он принимал в любое время, и они заходили к нему, что называется, открывая дверь ногой. Правда, без великой нужды они не любили ходить по начальству.

Первые пять минут он разговаривал с ними вежливо и даже почти панибратски и объяснил, что возможности повысить заработную плату, пока нет. Пока.

– Но почему стала получать намного больше вся администрация? – задали ему вопрос.

– У руководителей большая ответственность, – ответил Галимов, – и она должна соответственно оплачиваться.

– Это ваше убеждение? А у лётчиков нет ответственности? – довольно жёстко спросил председатель профсоюза. Он сам был лётчиком. – Если уж повышать, так повышать нужно было всем, и начинать с лётного состава.

– Я же сказал, нет пока такой возможности, – повысил голос Галимов.

– Кстати, Радик Шамсиевич, вы могли бы согласовать это дело с профсоюзами.

– А я не обязан теперь это делать. Сейчас не советские времена и профкомы-парткомы давно ликвидированы.

Что ж, он был прав. Парткомов давно не было, но профсоюзные комитеты почти всюду остались, и их никто не приказывал упразднять. Но если с ними и в советское-то время никогда особенно не считались, то сейчас тем более. А если в те времена и возникал конфликт, то его всеми средствами давили в зародыше, не давая развития и не допуская огласки. Всё-таки завоевание социализма. Ну а сейчас же все эти профкомы только мешают работать, что и происходит.

– Тогда, извините, мы вынуждены будем подготовить с администрацией новый коллективный договор. Срок старого истекает осенью. И отразим там наши требования.

– Хорошо, готовьте, – нетерпеливо схватился за трубку телефона Галимов. Всё-таки по натуре он был вспыльчив, и завестись мог с пол оборота. – У вас всё?

От него члены профкома вышли обескураженные. Да тот ли это человек, которого они упрашивали всего полгода назад возглавить авиакомпанию, и который обещал прислушиваться к их мнению и выражать их чаяния?

– Да, – вздохнул кто-то. – В кабине он был хорош, но вот в кабинете я этого не почувствовал. Как плохо мы, оказывается, знаем своих людей.

– Говорили же лётчики, что Гаппа нужно сватать было. Этот-то свой человек. Прошёл путь от второго пилота Ан-2 до Ту-154. С понятием мужик.