Взлет и падение «Советского писателя»

Чуть позже он перейдет к обобщению следующего уровня, гораздо более серьезному: «Почти все советские люди — психические больные. Их неспособность слушать, темная убежденность в кромешных истинах, душевная стиснутость и непроветриваемость носят патологический характер. Это не просто национальные особенности, как эгоцентризм, жадность и самовлюбленность у французов, это массовое психическое заболевание. Проанализировать причины довольно сложно: тут и самозащита, и вечный страх, надорванность — физическая и душевная, изнеможение души под гнетом лжи, цинизма, необходимость существовать в двух лицах: одно для дома, другое для общества. Самые же несчастные те, кто и дома должен носить маску. А таких совсем не мало. Слышать только себя, не вступать в диалог, не поддаваться провокации на спор, на столкновение точек зрения, отыскание истины, быть глухим, слепым и немым, как символическая африканская обезьяна, — и ты имеешь шанс уцелеть».

В поселке Нагибин общался со многими своими соседями: Павлом Антокольским, Юрием Трифоновым и Владимиром Тендряковым, Эдуардом Володарским и Александром Трифоновым. Дружбы не было, но добрые соседские отношения были. При этом к некоторым соседям он относился откровенно отрицательно, например, к Константину Симонову, хотя сотрудничал с ним, когда тот возглавлял «Новый мир».

Нагибин долго переживал по поводу своего якобы еврейского происхождения. Это оказалось не так. А он успел написать в «Дневнике»: «Русским людям всё же приходится куда легче, чем евреям. Они живут в природе и в истории, а евреи только в социальной действительности. Вот почему им так безнадежно худо».

На своей последней жене Алле Нагибин женился в 1969 году, отметил серебряную свадьбу, их разлучила только смерть писателя. Этот брак резко отличался от всех предыдущих. Наверное, это была любовь с первого взгляда. Познакомились они в Ленинграде в гостях у сценариста Александра Шлепянова, автора сценария кинофильма «Мертвый сезон». Нагибин был еще с Беллой, но это не помешало ему влюбиться в опоздавшую гостью. Бурный роман, его и ее разводы, частые приезды в Ленинград на машине, посещения лучших ресторанов Северной столицы неизбежно привели к свадьбе. К сожалению, ее не сразу приняла мать писателя Ксения Алексеевна, которую тот очень любил. Она ревновала и даже ненавидела невестку. В конце концов, он не выдержал и сказал матери: «Каждый камень, брошенный в Аллу, попадает мне в лицо. И если вы этого не поймете, нам придется разъехаться». Мать одумалась и стала сдерживать свои эмоции.

Смерть матери осенью 1975 года Юрий Маркович переживал ужасно тяжело. Алла старалась смягчить его страдания. Через три месяца не стало и его отчима Якова Семеновича. Эти переживания укрепили отношения Нагибина с Аллой, которую он с первого дня знакомства называл Алисой. Он немного картавил, и ему было трудно произносить двойное «л». Его талант писателя расцвел в полную силу. В последний период жизни рядом с Аллой он пишет свои лучшие произведения.

Аллу увлекал дизайн пространства. Еще живя в Ленинграде, она привозила из Прибалтики занавески, светильники, элементы интерьера. На даче в Красной Пахре ее проекты воплотились в жизнь. Она превратила дачу Нагибиных в самый стильный дом поселка. Его интерьер снимали корреспонденты американского журнала «Вог» и итальянского «Пространство дома».