Взлет и падение «Советского писателя»

У Джона Стейнбека он был дома. Автор знаменитых романов «Гроздья гнева» и «Зима тревоги нашей» побывал в СССР в 1948 году, посетил Москву, Киев, разрушенный Сталинград. Его очерки, объединенные в книгу «Русский дневник», с юмором описывали его встречи с простыми людьми, были лишены идеологического привкуса, столь горького во времена холодной войны. Жена запрещала Стейнбеку выпивать даже при гостях, а тот был большим любителем этого занятия. Когда Стейнбек пригласил Бондарева к себе, то усадил его рядом с собой и произнес со смешным акцентом:

— Юрий!

Далее застолье превратилось в своеобразную игру. Стейнбек внимательно следил за передвижениями жены по дому, и как только она отвлекалась, жестом показывал Бондареву на свой бокал и бутылку. Тот, старый солдат, не мог ему отказать и подливал. Джон быстро забрасывал содержимое в рот и после этого разговаривал с независимым видом. Диалог о судьбах литературы в наших странах продолжался.

В 1963 году Стейнбек приезжал вторично в Советский Союз. К сожалению, Бондарева тогда в Москве не было. На многочисленных встречах с советскими деятелями культуры лауреат Нобелевской премии поддерживал войну США во Вьетнаме.

В знак дружбы Стейнбеку приходилось пить бесчисленные мировые, что не лучшим образом отразилось на его здоровье.

В своих многочисленных поездках по США Бондарев побывал в домах у Сола Беллоу, Джона Чивера, Джона Апдайка, Ирвинга Стоуна. Последний был не только очень хорошим писателем, у него был безукоризненный вкус архитектора. Он с гордостью показывал свое имение: жилые комнаты, библиотеку, круглую комнату для курения, бассейн, комнату, в которой работали его помощники, собиравшие материалы для его биографических книг.

Но встреча с Эрнестом Хемингуэем, к сожалению, не состоялась. Мери, его вдова, с которой Юрий Васильевич все-таки встретился, говорила ему, что Эрнест читал какие-то произведения советского писателя, был о них хорошего мнения, но что именно читал американский классик узнать, увы, не удалось.

Начало 1990-х годов раскололо страну. Союз писателей СССР распался на множество организаций. В России возникло два творческих союза: Союз писателей России, объединивший писателей патриотического направления, и Союз российских писателей, куда вошли демократы. Бондарев был избран председателем Союза писателей России и руководил Союзом с 1991 по 1994 год, в самое тревожное время борьбы «перестройщиков» и «патриотов». В стране установился государственно-монополистический капитализм, строй победивших чиновников, олигархов и спецслужб, одинаково далекий как от идеалов социализма, так и от демократических ценностей.

В августе 1991 года Белый Дом обороняли демократы против сил ГКЧП. В октябре 1993 года Белый Дом, в свою очередь, обороняли патриоты, среди которых был и Юрий Бондарев.

С тех пор многие оценки событий поменялись. Недаром публицист Леонид Радзиховский 16 лет спустя так охарактеризует события октября 1993 года: «Бессмысленное и беспощадное противостояние двух ветвей власти, у которых не было по сути никаких разногласий, кроме слепой корпоративной ненависти и спора, кто кого в землю закопает».

За полтора года до этого произошли другие события, которые впоследствии и привели писателя в осажденный правительственными войсками Белый Дом. 12 июня 1992 года, в день Независимости России, началось пикетирование телецентра «Останкино». Основными действующими лицами были члены «Трудовой России» Виктора Ампилова. Формально они требовали предоставления оппозиции ежедневной пятнадцатиминутной информационной программы по Центральному телевидению. Однако, помимо этого, выдвигался лозунг «телевидение — русским». У телецентра разбили палаточный городок, и пикетирование превратилось в круглосуточное. Апогея события достигли 22 июня, в день начала войны. По громкоговорителям передали запись речи Юрия Левитана о вероломном нападении германских фашистов на СССР. К вечеру соответствующим образом настроенные массы двинулись к Манежной площади. В шествии приняли участие и лидеры Союза писателей России. Во главе писательской колонны шел Юрий Бондарев, рядом с ним были писатели-патриоты Юрий Кузнецов, Михаил Алексеев, Михаил Лобанов. На площади Рижского вокзала дорогу движению перекрыл ОМОН. Масса людей оказалась зажатой на площади. Народ прибывал, а милиция шествие дальше не пропускала.

Бондарев со своими коллегами подошел к закованным в доспехи из щитов и бронежилетов омоновцам:

— Я писатель Юрий Бондарев. Вам мое имя знакомо?

Ряды бойцов зашумели, кто-то сказал:

— «Горячий снег», — и это название начало передаваться по рядам.

Бондарев тщательно подбирал слова, понимая, что напряжение в массах достигло предела.

— Вам сейчас очень трудно, ребята. Я понимаю, приказы не обсуждают. Но помните, жизнь не заканчивается нынешним днем. Вы вернетесь домой, и когда-нибудь ваши дети спросят у вас, что было в Москве 22 июня 92-го. Подумайте, что вам придется ответить. Что рассказать о вашей роли сегодня?

Конечно, колоннам пройти не дали, но и мясорубки не случилось.