Взлетающий Демон Врубеля

А Киту? Ее реакция превзошла все ожидания! Войдя в гостиную и увидев за господским столом непринужденно пирующую компанию слуг, Киту остолбенела – застыла, потеряв дар речи. На ее лице последовательно отразились вначале удивление, потом растерянность, после возмущение… Минуты две она не понимала, что это розыгрыш. Возможно, не поняла бы и дольше, но кто-то из гостей не выдержал и прыснул от сдерживаемого смеха. После этого начался общий дружный хохот.

Да, в первые дни по приезде Михаил Александрович был весел. Княгиня радовалась, что сумела отвлечь его от грустных дум, от болезни. Потом, правда, он вновь погрустнел, стал уединяться. Тенишеву это беспокоило, она не понимала, что с ним происходит. Как бы не возвратилась давешняя хандра! Однако случившийся вскоре совершенно неожиданно разговор многое ей прояснил в душе художника и отчасти успокоил.

Однажды в жаркий июльский полдень Мария Клавдиевна сидела в беседке с Александрой Николаевной Зыбиной – сестрой князя Тенишева, отдыхавшей в это лето в Талашкине. Беседка, окруженная огромными цветущими липами, давала хорошую тень. Воздух благоухал липой. Женщины, укрывшись от жары, расслабились, переговаривались лениво. Разговор шел почти ни о чем, перескакивали с темы на тему – о породах собак, о петербургском балете… Было хорошо, но скучновато, и Тенишева окликнула проходившего мимо Михаила Александровича. Врубель присоединился к дамам. Как и ожидалось, в присутствии художника беседа стала более содержательной и быстро перешла на живопись.

– Я не понимаю вашей страсти писать «Демонов», – сказала Александра Николаевна не без кокетства. – «Демон сидящий», «Демон летящий»… Зачем так много рисовать этого злобного духа? Чем он вас привлек?

– Он не злобный… – ответил Врубель задумчиво. – Страдающий, да. Страдание – не злоба.

– Но ведь это… это дьявол? – настаивала Зыбина.

– Нет! – быстро возразил Врубель. – Это не дьявол. Это один из нас. Только очень сильно страдающий, не верящий в добро. Он… разочаровался. Он не верит больше ни в красоту, ни в гармонию, ни… в Бога.

– И вы сочувствуете ему? – спросила Тенишева.