Взрослые игры (СИ)

Казалось, слова подействовали – наглая рука перестала щупать соски. Впрочем, её тут же сменили губы - теплые, влажные – и настойчивый язык. Они целовали, посасывали и лизали. Юки судорожно дернулся, ногой попытался отпихнуть человека, но тот ловким и сильным движением помешал ему пнуть себя. Это были явно не женские руки, да и пахло от человека мужским шампунем известной марки… Значит, мужчина! И сейчас он уже опустился на колени, продолжая удерживать ноги Юки. Что он вознамерился делать? Ответом был звук расстегиваемой молнии.

- Ах ты козел и поганый извращенец! – возмутился Юки. – Ты что творишь?

Мышцы живота рефлекторно напряглись, когда мужчина принялся покрывать поцелуями его пах. Джинсы оказались приспущенными, плавки последовали за ними. Шелковистые губы коснулись члена, язык пробежался по всей длине, а затем горячий рот вобрал в себя головку… Юки закусил губу, потом сказал предупреждающе:

- Если ты думаешь так поиграть со мной, знай, что меня тошнит и я могу наблевать тебе прямо на голову. Подумай хорошенько.

Прикосновения там, внизу, прекратились. Юки почувствовал, как мужчина выпрямляется, крепко обхватывая пятерней его шею и контролируя движения головы. Его дыхание обожгло ухо Юки, затем переместилось ко рту… Он сжал зубы, предчувствуя поцелуй… Когда губы мужчины коснулись его губ – легко, уверенно, умело – Юки громко застонал. Эти поцелуи он не мог не узнать!

- Акутагава! – выдохнул он.

Едва слышный одобрительный смешок – опять у уха. Затем повязка упала с глаз Юки. В комнате горел приглушенный свет, поэтому Юки не был ослеплен и сразу же принялся вертеть головой. Над ним, упершись в стену руками, навис Акутагава – в легких брюках и белой рубашке навыпуск, чьи верхние пуговицы не были застегнуты. Позади него виднелась небольшая уютная комната в классическом японском стиле – соломенные татами на полу, тлеющий очаг в центре, бамбуковая отделка стен, коллекция полотен и ширм - расписанных элегантными редкими иероглифами и разложенный неподалеку от очага футон.

Юки поднял глаза и увидел, что цепь наручников закинута на небольшой стенной крючок.

- Я приказал его вбить туда специально для тебя, - пояснил Акутагава, проследив за его взглядом. – Думал, что тебя возбудит эта игра. Но тебе, я вижу, не понравилось…

Юки отдышался, потом заорал:

- Возбудит?! Да меня вытащили из отеля с мешком на голове! Я думал - меня похитили, чтобы добраться до тебя. Всю чертову дорогу боялся, что меня попытаются использовать против тебя! Я приготовился к худшему, а ты… Ты ожидал, что у меня в этой ситуации встанет?! У меня слов нет, ты сволочь! И зачем надо было устраивать этот фарс? Ты что, не мог просто прислать за мной машину и нормально пригласить?!…

Акутагава слушал его, приподняв деловито брови.

- Закончил?

- Нет! Освободи мне руки!

- Зачем? – невинно поинтересовался тот.

- Я врежу тебе по физиономии! – бесился Юки.

Тут Акутагава весело рассмеялся.

- Ну извини. Если б я знал, что ты поедешь добровольно, я, может быть, и прислал бы приглашение. Но так как ты просто заперся в номере и никуда не выходил, то что мне оставалось делать? Судя по всему, ты что-то крепко праздновал - от тебя несет перегаром как от деревенского алкаша.

Юки притих, глядя на него:

- Зачем ты велел меня привезти? – прошептал он. – Я думал, что ты… Ты так говорил тогда, в оранжерее… Я думал, что всё действительно кончено.

- А ты вроде собирался улетать в субботу вечером в свою Америку, - сказал Акутагава многозначительно.

- Я передумал.

- Я тоже.

_______

13

…Когда Юки проснулся, то первое, что мелькнуло в его раскалывающейся от похмельного синдрома голове, это: «Акутагава… Это был лишь сон?…» Он разлепил тяжелые веки, проморгался, и с трудом приподнялся на локтях: это была та самая комната, куда вчера его привели с завязанными глазами и где они с Акутагавой провели ночь.

- Мне это не приснилось… - сухими губами шепнул молодой человек, в его голосе звучало счастье.

Он огляделся – футон был пуст, Акутагавы рядом не было. Комната была залита рассеянным светом, проступающим через матовое оконное стекло, которым (в качестве уступке холодам) была заменена традиционная бумага хосе. От очага расходились приятные волны душистого тепла. Рядом с футоном Юки увидел небольшой поднос на витых ножках, там стоял стакан с кристально чистой водой, а рядом лежали коробка с аспирином и записка.

«У меня дела в первой половине дня, но я вернусь к ланчу. Боюсь, у тебя будет похмелье, поэтому позаботился о лекарстве заранее. Отдыхай».

Он бросил несколько таблеток в воду и они стали с шипением и пузырьками растворяться. Зажмурившись, Юки заставил себя выпить получившийся напиток до дна. Потом опрокинулся на подушки. Спустя три минуты боль и дискомфорт начали рассеиваться. Юки стал размышлять о прошедшей ночи.

Он вспомнил прилив восторженной радости, которая затопила всё его существо, когда в ответ на его: «Я передумал», Акутагава ответил: «Я тоже»… Если бы руки Юки не были скованы наручниками, то он бы бросился ему на шею. И Юки сказал то, что хотел сказать:

- Я тебя люблю, Акутагава…